— Ранен товарищ Халилов.
Вода сверкающей струйкой ударила в грудь, разлетелась серебряными брызгами.
— Он прибежал от вас, товарищ сержант, забрал патронташи, а тут два осколка в грудь.
— Отправили его в тыл, товарищ сержант!
— А патронташи здесь остались! Вот они!
Ноги Рахманова вдруг задрожали, он медленно опустился на дно окопа.
— Впереди танки! — тревожно и резко крикнул бронебойщик рядом.
Словно пружина подняла Рахманова.
— ПТР к бою! — скомандовал он и бросился к своему ружью.
Из-под горы в полтысячи метрах вырастали четыре танковых башни. Из стволов их пушек хлестало пламя. Над головой в сияющей синеве неба с воем и клекотом неслись снаряды, мины.
— Это уже наша бьет! Наша бьет! — азартно прокричал Рахманов.
Из соседнего окопа уже стрелял бронебойщик. Рахманов на ощупь проверил рядом с собой в бойнице патронташи. Он долго прицеливался: то вздрагивала сошка, он осаживал ее, то дымом застилало глаза.
Он положил пулю — знал это! — точно в башню. И тут вокруг него грохнули разрывы. Черной стеной встала земля. Комья ударили его в лицо, в грудь, в голову. Потом сквозь пыль и зловонную гарь не вдруг стала видна воронка. Рахманов приподнялся. Соседнего окопа не было совсем. Не было ни бронебойщика, ни ружья. Зияла одна зловещая воронка. Только что были в окопе товарищи, боевые, испытанные друзья. Воронка была огромная. На скате отливал синевой зубчатый осколок. Воронка была пуста. Спокойное бешенство обняло Рахманова. Шумела, кружилась голова. Подламывались ноги. Он упирался локтями. И стрелял в башню, прицеливаясь мгновенно. Танк остановился, стреляя с места, подбитый. Рахманов стал стрелять по другому. Он не замечал ни пуль, ни близких разрывов. Второй танк загорелся — его сразу заслонило бушующим костром огня. Немцы-танкисты выскочили из люков и пропали в терновнике.
— Что же там смотрят? Выпустили! — с рыданием вырвалось у Рахманова.
Рахманов перенес свой огонь на третий танк. Но тот вместе с четвертым уходил за скат. Он выстрелил по скрывавшейся башне. Рука его пробежала по патронташу. Он был пуст. Рахманов яростно швырнул в окоп ружье. Уткнулся черным лицом в землю. Порывисто поднялся:
— А где же два танка?
На вершине далекого бугра резко виднелись два немецких танка. Но они уже прошли окопы и вели огонь по второму эшелону.
— Обходят. А у меня ни одного патрона нет! — яростно, словно ругательство, выкрикнул Рахманов.
Шатаясь, он встал. С усилием поднял на плечо ружье и пошел в гору на командный пункт батальона. Он шел не скоро, не сгибаясь, пока грохот боя не прорезал голос комбата.