— Я все исполню, повелитель.
* * *
Во дворце Раи Питхора полным ходом готовились к коронации. Мукешу пришлось забрать супружескую кровать, а заодно шудр и повара из своего дома. Теперь шудры занимались обстановкой главной спальни дворца — украшали изголовье кровати пышными венками и гирляндами из живых цветов, а повар командовал на кухне.
Жрецы под бдительным присмотром кшатриев готовили тронный зал к новой церемонии. На специальную круглую деревянную подставку на толстой ножке водрузили золотую корону, усыпанную рубинами и изумрудами, в центре которой красовался огромный желтый алмаз — «глаз» Притхвираджей. Рядом положили бархатную священную мантию. От двери до позолоченного трона, щедро усыпанного рубинами снаружи, постелили алую ковровую дорожку с золотым узором по краям.
Мукеш не наблюдал за приготовлениями. В это время он разговаривал с брахманами. Ларец с изумрудами и обещанный в дар приличный надел земли заставил их не сомневаться в правильности решения признать военачальника раджей.
Брахманы торжественно сопроводили его в главный городской храм, прочитали положенные отрывки из священного писания пред изваянием Шивы и попросили четырежды омыться водой из священного источника. Военачальник беспрекословно выполнил предписанный ритуал, после чего его облачили в новые парчовые одежды и проводили во дворец.
Жрецы же, тем временем, успели совершить первый обряд жертвоприношения, затем тщательно смешали семнадцать разных жидкостей, состав которых держался в строжайшем секрете, и перелили всё в четыре сосуда, сделанных из разных пород деревьев с мистическими названиями: джуджуба, гханта, кадамба и амбала, олицетворяющими четыре части света. Затем приготовили особый ритуальный лук со стрелами, предназначенный для таких церемоний, и принялись читать над ним мантры…
* * *
… — Абха, согласно традиции, пора привести себя в порядок пред коронацией, — сказал зашедший в её покои брахман Пандита. — Я отведу тебя в бани…
— Я готова. Идем. — Она направилась за новым семейным брахманом по переходам дворца, сплошь усыпанными цветами лотоса. Хоть Алина и понимала, что мало знает этого мужчину, но не могла отделаться от мысли, что он — уважаемый всеми мудрец, импонирует ей гораздо меньше, чем Мирша. Память о старце навсегда осталась в её сердце…
…Канта с новыми молодыми прислужницами уже ждали её. — Пад-мавати, я здесь, с вами! — радостно пискнула девушка, склонившись в поклоне, и добавила:
— Мукеш повелел нам: «Займитесь госпожой — омойте, натрите маслами и нарядите, как подобает для торжественной церемонии… Он обещал присоединиться к вам вскоре…».