Пестрая людская толпа зашевелилась. Послышались возгласы: Мар! Мар! — означающие: смерть! Убить!
Страж закона окинул глазами площадь, подозвал к себе одного из караульных и что-то тихо сказал ему. Тот выхватил из общей кучи первого — самого молодого офицера и подтолкнул ближе к судье.
— Назови свое имя. Обратился к нему страж закона.
— Абхей (храбрый), — гордо ответил офицер.
Толпа встретила его ответ дружным смехом.
— Абхей, ты происходишь из рода Канауджа? — снова спросил судья.
— Нет. Я наемник.
— Выбирай, наемник, что тебе больше нравится — быть побритым наголо и стать рабом или принять смерть?
Офицер молчал, потупив взор.
— Хорошо, тогда твою участь определят горожане, — судья поднял газа на толпу.
— Мар наемнику, мар! — кричали они.
Воин не шелохнулся.
— Приведите слона, — распорядился страж закона.
Из ворот, медленно переставляя ноги, появился слон, украшенный бордовой попоной, на концах которой весело побрякивали бронзовые колокольчики. Им управлял равнодушный ко всему происходящему старый погонщик. Вслед за слоном рабы вынесли небольшой деревянный помост и поставили его перед воином.
Два стражника схватили несчастного Абхея, связали ему сзади руки, опустили на колени и уложили голову на помост. Погонщик подогнал слона на нужное расстояние и ткнул его два раза анкусом в ухо. Слон высоко поднял правую ногу и со всей мощью обрушил её на голову офицера. Осколки черепа и его мякоть брызнули в разные стороны. Понятливое животное подхватило хоботом содрогавшееся в конвульсиях тело, подняло высоко вверх и с размаху бросило на землю. Конвульсии офицера прекратились, а вокруг бездыханного тела образовалась кровавая лужа. Толпа замерла на секунду, переживая удовлетворение, затем забурлила вновь:
— Мар всем остальным, мар!
Судья обвел недовольным взглядом горожан. В одном из пленных он сразу узнал младшего сына раджи Канауджа и решил отдать несколько иное распоряжение:
— Всех остальных отправьте обратно в крепость и отдайте в руки палача. Пусть отрубит офицерам кисти правой руки, всем, кроме этого, — кивнул он на сына Ратхора, — дабы воины предателя больше не смогли сражаться, затем побрейте им головы и отправьте в таком виде на границу с владениями враждебного соседа.
«Зачем судья отпустил сына противника? Он до такой степени недальновиден?» — Военачальник не понял смысла сего «благородного» жеста и оскорбился в душе такому решению. «Судью бы на поле боя… — пронеслась мысль в его голове, — поговорю о поступке судьи с Чауханом…».
Он продолжил смотреть на происходящее и думал: «одно дело пасть на поле боя, а другое быть бесславно раздавленным на потеху толпы, или еще хуже, существовать без кисти руки. Нет, если ему придется умереть раньше времени — не дожив до глубокой старости, то смерть его будет геройской. Другого раджпуту из рода Огня не дано». Несколько минут он еще наблюдал за площадью — проследил, чтобы выполнивший свою работу судья вернулся обратно во дворец, проводил взглядом толпу, лишенную продолжения зрелища и постепенно расходящуюся по своим жилищам, затем отправился в крепость. Он должен присутствовать при исполнении следующего приговора и подробно рассказать радже, как прошло наказание.