Разбирательство было недолгим, но пристрастным. Однако единственное, что удалось выяснить — то, что Джонни из подъезда не выходил, а «бойцы», которые дежурили во дворе, никуда не отлучались, за исключением одного раза, когда Витя Буев сбегал в ларёк за сигаретами, а его напарник Женя Топтыга отошёл «брызнуть» за детскую горку. Всего-то минут пять.
— За эти пять минут, твари вы безмозглые, можно полдома обнести! — рявкнул Шустов. — Да он по верёвке спустился во двор и спрятался в каком-нибудь подъезде…
— А верёвка где? — поинтересовался Аникушин. — Она бы осталась болтаться.
— Ну, тогда сверху кто-нибудь верёвку спустил, — выдвинул новую версию Шустов. — Джонни, допустим, позвонил в квартиру на пятнадцатом этаже, ему верёвку скинули, подняли его — и сейчас он там чай пьёт.
— Очень может быть, — согласился Драбкин. — А мог и просто на соседнюю лоджию перелезть. Давай-ка глянем.
Они вышли на лоджию и глянули.
— Соседняя не застеклена, — отметил Аникушин. — А вот, обратите внимание, держатели металлические у сплита погнуты. Один чуть из стены вместе с болтом не вывернут.
— Надо срочно навестить соседей, — приказал Аркадий Игоревич. — Ксивы-то у ваших ребят есть?
— Найдутся, — успокоил Аникушин шефа. — И ментовские, и гэбэшные.
— Обычной милиции достаточно. Шума не поднимать. Сначала у соседей уточните, кто там обитает, а потом войдёте под бытовым предлогом. Ну, трубы протекли, телеграмма срочная — короче, не мне вас учить.
— Мобильник звонит, — вдруг встрепенулся Шустов. — Слышите? Кажется, в кухне.
Он резво вскочил, выбежал и вернулся с телефоном, который действительно меланхолически наигрывал «Вальс цветов».
Драбкин нажал зелёную кнопочку и приставил «мобилу» к уху.
— Ваня, это я, — зазвучал в трубке тревожный женский голос. — Ты меня слушаешь?
— Да, — коротко бросил Драбкин и махнул рукой Аникушину: действуйте, действуйте, не ждите!
— Ваня, ты где?
— Дома, — глухо ответил Драбкин, стараясь, чтобы на том конце ничего не заподозрили.
— Как — дома? — взволновалась незнакомка. — Ваня, тебе надо уходить срочно! Пока не поздно…
Аркадий Игоревич с сожалением понял, что дальше продолжать игру нет смысла. Он не серый волк, ему кузнец голоса не перековал, так что под маму-козочку долго блеять не получится.
— Поздно, Елена Владимировна, — заговорил Драбкин собственным голосом. — Ваш милейший братец уже находится в наших руках. И с этим ничего не поделаешь.
— Аркадий Игоревич? — растерянно откликнулась трубка. Алёнушка с ужасом поняла, что и впрямь опоздала. — Что с Ваней?
— Ване сейчас больно, — сообщил Аркадий Игоревич. — Но пока он, увы, ничего нам не говорит. И чем дольше будет продолжаться игра в молчанку, тем меньше у него шансов остаться живым и относительно здоровым. Сейчас мы подумываем над тем, чтобы немного подточить ему зубы крупноячеистым напильником…