Рейчел отправляет номер эсэмэской, и, разумеется, Марти очаровывает мать Стюарта. Выходные в полном распоряжении Рейчел. Любой человек, проходящий химиотерапию, использовал бы время для отдыха и восстановления. Рейчел же отправится в логово монстра.
Она спускается на первый этаж к Питу.
– План ведь разумный, да? – спрашивает Рейчел, рассчитывая на поддержку. – Если мы найдем их через софт Эрика, они не смогут нас отследить, верно?
– Думаю, если не злить их слишком сильно, все обойдется. Получится что-то вроде трассировки звонка. Они и не заподозрят, что их разыскивают. Сомневаюсь, что мы их найдем, но, если получится, мы сдадим их властям. Анонимный звонок в ФБР, и дело сделано.
– Так опасности нет? – снова спрашивает Рейчел, думая больше о Кайли, чем о себе.
Пит качает головой.
– Вот и хорошо. – Рейчел стучит по деревянной столешнице, чтобы не сглазить и не накликать беду.
60
Конец девяностых. Дом в Уотертауне, штат Массачусетс. Предместье в духе Спилберга, где подростки и дети играют в баскетбол и в роллеркей[55], гоняют на великах. Слышны ругань и оскорбления, считалки-скакалки, хохот…
Но в доме 17 по Саммер-стрит царит не веселье, а скорбь. Полгода прошло с возвращения лайнера компании «Принцесс-круиз» из Нассау, но Шерил не оправилась от трагедии. Разве от такого можно оправиться?
Она посещает психотерапевта. Принимает различные транквилизаторы. Ничего не помогает. Ничего, кроме полной бесчувственности.
Каждое утро после ухода Тома и близнецов Шерил мешает себе тоник с водкой, причем тоником не злоупотребляет. Потом она включает телевизор, глотает таблетку клонопина, таблетку ксанакса и улетает. Утро медленно ползет навстречу дню.
В одиннадцать тридцать приносят почту. Когда Шерил была маленькой, почту приносили дважды в день, а теперь только раз, в одиннадцать тридцать.
Шерил знает, что принесет почтальон: счета, рекламную макулатуру и очередное письмо. Она закрывает глаза, а когда открывает, солнце уже высоко, значит пора забирать почту.
Макулатуру и счета Шерил отбрасывает и вскрывает письмо, адресованное ей. «Дорогая шлюха!» – начинается оно. Далее Шерил обвиняют в том, что она потаскуха, виноватая в гибели сына. Это письмо тринадцатое по счету. Все они написаны печатными буквами, черной шариковой ручкой.
Шерил убирает письмо в коробку из-под обуви, спрятанную в бельевом шкафу. Двенадцать предыдущих хранятся там же.
Она снова мешает водку с тоником. Находит зонтик для коктейлей и сует в стакан. Смотрит серию «Дней нашей жизни» и поднимается на второй этаж.
Она садится на пол уборной и открывает бутылочку с нембуталом. Кладет в рот одну таблетку и запивает коктейлем. Кладет еще одну и снова запивает. Она проглатывает все таблетки и ложится на пол.