– Так, мам, я на шоссе сто один, возле заправки «Саноко», но со стороны «Данкин Донатс».
– У какого города?
– Не знаю, мам, а снова спрашивать не хочу. Странновато заявляться в кофейню в это время суток и не знать, где находишься.
– Боже, Кайли, просто спроси в кофейне!
– Мам, а ты просто прогугли! Я в Нью-Гемпшире, на шоссе сто один, совсем рядом с автомагистралью Ай-девяносто пять.
Рейчел гуглит:
– Это «Саноко» возле Эксетера?
– Да, тут есть указатель с надписью «Эксетер».
– Я буду там через двадцать минут. Подождешь двадцать минут?
– Да, мам.
– Если нет денег на еду, сходи воды попей.
– Нет, они дали мне денег. Я куплю пончик и колу. Я просила вернуть мне телефон, а похитители сказали, что у них его нет.
– Мы нашли твой телефон, – говорит Рейчел, спеша к машине.
– Сможешь привезти?
– Потом. Я уже в машине.
– Что ты сказала Стюарту?
– Стюарту – что ты болеешь, твоему отцу – что ты уехала в Нью-Йорк. Боже, Кайли, это правда ты? Ты правда вернулась ко мне?
– Мам, это правда я. Умираю с голоду и собираюсь купить пончик. Или два. Я заканчиваю разговор, чтобы купить пончик.
– Не отсоединяйся! Я приеду через минуту! – обещает Рейчел, но слышит короткие гудки.
До I-95 буквально пара минут езды. Рейчел гонит на восьмидесяти милях в час, выжимая из «вольво» почти полный максимум. Карты «Гугла» приводят ее прямо к съезду на трасу 101, и вот на, пожалуйста, заправка «Саноко».
Кайли в одиночестве сидит у окна «Данкин Донатс». Каштановые волосы, веснушки, тонкий серебристый ободок – это впрямь она!
В ярком освещении кофейни она кажется такой маленькой и хрупкой.
– Кайли! – кричит Рейчел.
Она ставит «вольво» на парковку, открывает дверь и забегает в кофейню.
Мать и дочь обнимаются и плачут.
Кайли в слезах. Рейчел в слезах.
Это правда!
Это чистая правда!
Ее девочка вернулась.
Желтой стрелы нигде нет, но Кайли снова с ней.
Спасибо тебе, Господи! Спасибо! Спасибо!
– Ах, мамочка, я так боялась, что больше тебя не увижу! – плачет Кайли.
Рейчел боится поверить в происходящее. Радость и облегчение, которые она испытывает, могут затопить целый мир.
– А я знала, что увижу тебя! Знала, что верну. – Она крепко-прекрепко обнимает Кайли.
Доченька пахнет, как пахла всегда. Она дрожит от холода. Она наверняка голодна и сильно-сильно испугана.
Слезы облегчения и счастья льются рекой. Слезы непонятного, нелогичного, несдержанного счастья.
– Есть хочешь? – спрашивает Рейчел.
– Нет, я уже съела пончик, и те люди кормили меня, пока у себя держали.
– Чем они тебя кормили?
– Обычной едой. Сухими завтраками. Крекерами из муки грубого помола.