— И что он хочет? — Керенский нетерпеливо дергал ногой, бросал взгляды на каминные часы и на дверь, давая понять, что аудиенция закончена. — На передовую? Такие люди там нужны. Пусть рапорт на мое имя напишет, я его направлю в распоряжение штаба Юго-Западного фронта.
— Пока его желание скромнее.
— Уточните! — Керенский был явно недоволен затянувшимся разговором.
— Согласно воинскому уставу, граф Соколов обязан о проведенной операции по потоплению германской субмарины «Стальная акула» доложить командиру, который отдавал ему приказ.
— Пусть докладывает, разрешаю!
— Дело в том, что этот приказ отдавал… государь Николай Александрович. Соколов хотел бы увидать царя…
— Бывшего царя, — поправил Керенский и, окончательно раздражаясь, выпалил: — Полковник Романов теперь никакого отношения к войне не имеет. Нынче он частный человек. Не разрешаю! Это блажь! Я только что встречался с Романовым, предложил переправить его в Англию. И что вы думаете? Он желает оставаться здесь, как бельмо на глазу. Это легкомысленный и пустой человек. И пусть вашего Соколова совесть не угрызает. Если пожелает, может доложить в нашем министерстве полковнику Штейнбаху. Желаю вам, генерал, новых славных побед во имя демократии и расцвета великой России! — Протянул для прощания сухую ладонь. — И запомните: настоящее России ужасно, но есть человек, готовый взять на себя всю ответственность за ее будущее.
Джунковский, напустив на себя притворную серьезность, воскликнул:
— Этот человек передо мной!
— Совершенно верно! Наступают решительные дни, ибо Россия на краю зияющей пропасти!
Джунковский направился к выходу. Папка с фронтовыми документами не понадобилась — военно-морскому министру они оказались неинтересны.
Вдруг за спиной Джунковский услыхал мотивчик из «Веселой вдовы» Легара. Его насвистывал Керенский.
* * *
Вернувшись домой, Джунковский тщательно вымыл руки.
Сестра Евдокия сказала:
— Аполлинарий Николаевич обещал вернуться только к ужину. Как бы не вымок, тучи во все небо, на дворе потемнело, хоть свечу зажигай. А он ведь даже без экипажа…
Джунковский улыбнулся:
— Наш граф и не такие грозы видал! Ничего плохого с ним не случится.
Соколову не терпелось увидать старых друзей. И в первую очередь очаровательную разбойницу, секретного агента Веру фон Лауниц.
Справочное бюро в Петрограде еще действовало. Барышня запросила десять копеек и, вопреки ожиданиям, через три минуты в окошечко протянула синий листок. Соколов прочитал: «Ул. Гоголя (бывшая Малая Морская), 11, дом Эллы Ник. Штоль». Соколов поцеловал бумажку, на радостях протянул барышне рубль и сказал: