Маринка загнала большевиков в стойло, а вскоре поспела очередная следственная группа. Возглавлял ее другой наш знакомец, Константин Константиныч Костанов, подполковник Следственного комитета. Я долго не мог взять в толк, на кой шут в одном и том же районе города нужны два следственных отдела: один в полиции, с майором Левашовым, другой — в Следственном комитете с подполковником Костановым. Юша объяснил, что Костанов занимается только трупами, то есть убитыми и самоубитыми, а Левашов — остальной дребеденью, под которую наш «жмурик» ни с какого боку не подпадал.
Оба следака друг от друга с виду тоже отличаются. Левашов — коренастый мэн лет под сорок, Костанов — годов на десять старше и субтильнее. Хотя субтильный — вроде как худосочный, хрупкий. А Костанов скорее на добермана смахивает: сухощавый, поджарый, темной масти, но с легкой проседью. Наверно, и хватка у него собачья.
— Объединились бы вы, дурни, — как-то в разговоре предложил Юша Левашову. — А то куда ни плюнь, кругом ищейки…
— Ты меньше плюйся, Ефимыч, — заметил Левашов. — Ты ж не этот… брадобрей?
— Дромадер, неуч!
Дромадеры — одногорбые верблюды, если кто не в курсе.
— Да хоть димедрол. Занимайся своей верблюжатиной, а мы — жуликами.
Но вернемся к Костанову, который прикатил с двумя крепкими операми, похожими на биндюжников, двумя неясными старичками и несколькими «формовыми».
— Снова Мельников, поставщик трупов двора Его императорского Величества, — приветствовал следак Юшу (Мельников — шкиперова фамилия).
— Рано ты себя в императоры назначил, — огрызнулся дядя Толя. — Мелковат пока.
— Подрастем, какие наши годы.
— Только не расцветайте. А то у меня на мусорские запахи аллергия.
— Это лечится, — успокоил Костанов. — В специальных закрытых учреждениях.
— Я там уже бывал, чего и вам желаю, — парировал шкипер.
— Стороны обменялись мнениями и перешли к водным процедурам, — резюмировал Костанов. — Показывайте ваш труп.
— Мой труп вы увидите годков через двадцать, — буркнул шкипер. — Если доживете. А дубарь [Дубарь — мертвец.] ночной — пред вашими очами, сиречь шнифтами.
— О, на церковнославянский жаргон перешли, — довольно отметил следак. — Крепнет культура животной нации. Дозвольте проникнуть ближе к телу…
— Да хоть приникнуть и не отлипать.
Юша провел гоп-компанию через калитку к телу. Меня чуть наизнанку не вывернуло. Не мертвец, а бифштекс какой-то. Бефстроганов.
— За что тебя так, болезный? — сочувственно обратился к трупу Костанов.
Тот, однако, промолчал.
— Константин Константинович, вы его позже не можете допросить? — недовольно буркнул лысенький старичок, вытирая плешь тряпочкой. — Позвольте нам с Андреем Герасимовичем заняться своим делом.