Служанка виновато взглянула на свою госпожу, но та не сердилась на нее.
– Я желаю тебе счастья, Джил, – сказала только, – ты его заслужила.
Поздно вечером две легкие женские тени выскользнули за ворота мрачного замка Тонбридж. В ближнем лесочке их дожидался Джеймс Кэмпбелл с двумя оседланными лошадьми в запасе.
– Ну наконец-то, госпожа Жюльетт, – облегченно вздохнул он. – Теперь не будем терять ни минуты.
И три коня рванули с места в направлении, противоположном Лондону.
Согласившись так легко на предложение кузена Шарля, Генрих спустя некоторое время призадумался. Правильно ли он поступает? Ведь такое решение навсегда отрезает ему обратный путь в Англию. Однако, с другой стороны, его уже и так напрочь отрезал принц Эдуард Плантагенет, не желающий терпеть и намека на возможную конкуренцию. Хотя кто он такой для принца? Никто. Внук неизвестного и непризнанного бастарда короля Ричарда Львиное Сердце, мелкий дворянин с далекого севера. И все же Эдуард предпочел его уничтожить. Да, кровь короля Иоанна, без колебаний убиравшего со своего пути всех, кто может представлять для него хоть малейшую угрозу, просочилась, видно, и в его жилы. Хотя смелости, решительности и отваги королевскому наследнику не занимать.
– Ты что-то уж больно задумчив в последнее время, Генри, – заметил Джеф как-то вечером, когда друзья устроились с чашей вина перед горящим камином.
Последние дни выпали дождливыми и прохладными, что было несвойственно для французского лета, и все в поместье зябли.
– Дела наши обернулись совсем неплохо, как мне кажется, – продолжил Джеф, испытующе глядя на друга, – и тебе следовало бы радоваться и благодарить Господа. Неужели ты недоволен, Генри, а?
Генрих задумчиво посмотрел на друга.
– Ты знаешь, Джеф, я и сам себя не пойму. То, что происходит сейчас, обещает мне в будущем прекрасное владение, причем, заметь, законное наследство моего родного деда. Это было бы замечательно, будь оно в Англии. Но мы ведь во Франции, с которой в течение многих лет находимся в состоянии вражды. Как я слышал в Тонбридже, соглашение между нашим королем Генрихом и Людовиком Французским только готовится. Его уже громко называют Парижским договором. Оба короля, говорят, готовы пойти на уступки, хотя сам Эдуард настроен воинственно. Но будет ли этот мир продолжительным? Этот вопрос очень волнует меня.
Джеф в ответ только фыркнул:
– Ну, знаешь, Генри, ты уж слишком привередлив, на мой взгляд. Мира нет нигде, и в нашем королевстве вот-вот тоже может вспыхнуть война, как я понимаю. Бароны никогда не отступятся от своих требований, а Генрих ни за что не пойдет им навстречу. Подумай сам.