– Вот и славно, мой дорогой мальчик, – удовлетворенно заключил барон, оценив его реакцию. – Теперь для верности я еще посоветуюсь с отцом Годардом в Анже. Он знает все. Этот святой отец хоть и не к Нантской епархии относится, а к Реннской, всегда в курсе всех свежих новостей. Вот прямо завтра и отправлюсь. Нам не стоит терять время. Лето ведь к концу идет.
Генрих взглянул на кузена с тревогой – сможет ли он после столь тяжелой болезни преодолеть путь, даже не слишком и дальний? А баронесса Жаклин, как раз в этот момент вошедшая в комнату, искренне возмутилась.
– Тебе же нельзя еще выезжать из дома, дорогой, – взволнованно заявила она, – вспомни, что лекарь говорил. Поездка верхом может просто убить тебя.
Барон улыбнулся жене, а потом уверенно отмел ее возражение.
– Никто и не говорит о поездке верхом, – заявил он непререкаемым тоном, – я велю заложить коляску. А тут и ехать всего ничего. И погода хорошая. Одним словом, я отправляюсь.
Когда милый и сговорчивый Шарль начинал разговаривать таким тоном, спорить с ним, как знала супруга, было бесполезно. И она лишь вздохнула, отвернувшись.
На следующее утро барон д’Этьен, как и намеревался, отправился в Анже. Вернулся он уже в сумерки, усталый, но очень довольный.
– Все складывается наилучшим образом, мой мальчик, – удовлетворенно произнес он, когда они удобно уселись в гостиной, и даже потер руки от удовольствия. – Сейчас, оказывается, самый подходящий для тебя момент. Ты все-таки очень своевременно приехал к нам.
Генрих только улыбнулся в ответ и приготовился внимательно слушать.
– Дело в том, что наш король Людовик из шкуры вон лезет, чтобы заключить с Генрихом Английским мир, который они оба так тщательно готовят. И время уже подходит – до конца года вопрос должен быть закрыт. А тут, представь себе, складывается такая пренеприятная и даже опасная обстановка.
Барон удобней устроился в своем кресле и пригубил кубок с вином, потом продолжил:
– Воспользовавшись тем, что граф Пуату Альфонс де Пуатье, младший брат нашего короля, целиком поглощенный подготовкой мирных переговоров, уже давно находится в Париже, а не в своем домене, его вассал виконт де Туар поднял мятеж. Можешь себе представить всю остроту момента? Ведь речь идет как раз о спорной территории, от которой должен отказаться Генрих Английский. Для Людовика это просто катастрофа.
Генрих слушал очень внимательно, но пока что не мог уловить, в чем суть, и барон понял это по его глазам.
– Тебе надобно знать, мой мальчик, что виконтство Туар – это особое феодальное владение в пределах нашего королевства, – принялся объяснять ему сложившуюся у них обстановку кузен. – Это пограничная земля в графстве Пуату, и за время правления здесь Плантагенетов владетели феода, верно им служившие, получили солидное прибавление к своим землям. Представь себе, им удалось завладеть аббатствами Бургейл и Мармутье, а это достаточно богатые монастыри, а также взять под свою руку сеньории Эрво, Аржантон, Брессюир и Молеон. И виконт де Туар совсем не уверен в том, что французский монарх сохранит за ним эти владения. Понял теперь?