Однако жизнь идет вперед, несмотря ни на что. И нужно было думать и заботиться о делах насущных. А тут еще и тучи над Англией сгущались, вести об этом доходили даже до их северного приграничья.
Здесь, в этих суровых краях, осень уже грозила перейти в зиму, и пришло время сберегать тепло в своих домах. И сохранить тепло в сердце, что было очень трудно для Жюльетт. Ей казалось, что ее сердце заледенело и никогда больше не станет живым и горячим. Жюльетт, конечно, по-прежнему любила родителей и брата, ей стала близка Эсти, и она очень привязалась к маленькому Брэду, которому уже исполнилось полтора года. Малыш был такой забавный, что-то быстро лопотал на своем языке, и рядом с ним девушка немного отогревалась душой. Но все это занимало только часть ее сердца, не больше половины. А вторая половина, казалось ей, просто умерла, замерзнув.
У Эсти уже стали видны признаки будущего материнства, и муж заботливо оберегал ее. Когда Жюльетт видела, как брат бережно поддерживает жену, тревожно заглядывая ей в глаза, если она только оступится, ее собственное сердце заходилось от боли. Ведь у нее никогда уже не будет семейного счастья, как у родителей и брата. Ее любовь безжалостно растоптана, разрушена. А выйти замуж за какого-либо другого человека она бы никогда не решилась. Как ему потом объяснишь утраченную невинность? Да и не это главное. Просто быть всю жизнь привязанной к человеку, который не мил ей, казалось Жюльетт тяжелейшей пожизненной пыткой.
Родители, конечно, переживали за нее. Баронесса Николь знала о душевных терзаниях дочери не слишком много и все порывалась поговорить с ней, утешить и настроить на поиски мужа. Но Жюльетт этого не принимала.
– Если ты будешь настаивать на этом, мама, – сказала она при первой же попытке баронессы образумить дочь, – я просто уйду в монастырь, хотя в нашем роду такого никогда не было.
Баронесса ужасно расстроилась и пожаловалась мужу, что их девочка совсем отбилась от рук после этой злосчастной поездки ко двору.
– Оставь ее в покое, дорогая, – посоветовал барон, – придет время, и она оживет, вот увидишь. Девочке нужно лишь время и семейное тепло, чтобы забыть обо всем, что произошло с ней.
Сам же он был далеко не уверен в том, что говорил, просто хотел оградить дочь от лишних разговоров на больную тему. Ему она сказала больше, чем матери, но ведь всей правды тоже не открыла. И отцовское сердце болело от невозможности найти слова, которые помогли бы Жюльетт освободиться от пережитого. Да и есть ли на свете такие слова, сомневался он. Нужны какие-то действия, но и их любящий отец не знал. И только с тоской поглядывал на свою любимую девочку, такую непривычно тихую и несчастную.