— Это значит, что он сам низкого роста — догадался Катсу.
— Точно! — кивнул Акияма — Мы его живо разыщем.
— Сейчас совершенно невозможно — замотал головой капитан — У меня трое офицеров и сорок матросов пострадали при катастрофе; семеро погибло, еще троих смыло за борт!
— Вы хотите, чтобы он еще что-нибудь поджег? — поинтересовался посол — Это же фанатик, его не остановило даже то, что в случае гибели корабля, ему самому бы пришел конец
— Может быть он рассчитывал сбежать на шлюпке? Хотя не важно. Что вы предлагаете?
— Распределим дежурства возле самых опасных мест. Крюйт-камера, канатный ящик… Пара матросов, пара солдат Ёдзо-сана, кто-то из нас посольских…
— Крюйт-камера и так охраняется, впрочем, ладно. Катсу, и вы двое — капитан кивнул двум матросам — Остаетесь у каюты плотника. Тут хранится краска, хорошо, что огонь не успел до нее добраться. А ты Набори и вы все, пойдете со мной.
Судзуки-сан вытер потное лицо ладонью, махнул рукой оставшимся матросам и повел всех к крюйт-камере.
Катсу сначала сел на корточки, потом привалился спиной к стене и тут же провалился в какое-то странное состояние. Он слышал шепот матросов, удары волн о борт, но при этом его сознание воспарило вверх. Очнулся он после того, как его кто-то потряс за плечо. Это был Набори.
— Вставай, ужин проспишь — толстяк втолкнул в каюту новых матросов, разбавленных парой солдат и потянул друга за собой.
— Я не спал — Катсу было очень стыдно — Я медитировал. А что не слышно шума волн?
— Шторм закончился.
Буря, действительно стихла, в просвете облаков даже появилось заходящее солнце. Взяв свой ужин, ребята разместились на крышке одного из люков. Команда к этому времени уже успела откачать воду, поставить запасную мачту и натянуть фалы. Тишину нарушало лишь монотонное поскрипывание снастей и удары судового колокола, отбивающего склянки.
— Вижу китов! — вдруг закричал марсовый. Те, кто услыхал этот крик, разбудили спящих. На палубе сразу стало тесно.
Киты плыли, то погружаясь в темные волны, то всплывая. Ныряя, они исчезали из виду, но тут же снова показывались высоко над водой их блестящие черные спины, точно смазанные маслом. Стоило одному киту скрыться, как тут же спина другого в туче брызг появлялась на поверхности. Они резвились, не обращая внимания на корабль и толпящихся на палубе людей. Всякий раз, когда кит всплывал, матросы восхищенно вскрикивали.
Катсу даже представить себе не мог, что на свете существует такое множество неведомых вещей. Не знал он и того, что мир столь необъятен. Для него, прожившего всю жизнь в небольшом монастыре, мир был сконцентрирован в нем. Но теперь в его душе стали понемногу происходить перемены, которые вселяли беспокойство, даже некоторый страх. И беспокоило его то, что незыблемость, охранявшая до сих пор его душу, дала трещину и начала рассыпаться как песок. Мир огромен, а значит и бог, создавший его должен быть еще больше. Может быть прав Диего насчет христианского бога? Только абсолют во всех его ипостасях — всемогуществе, всеведении и всеприсутствии — можно сотворить столь сложно устроенное мироздание. Тут Катсу задумался, мог ли Христос-Троица создать и японских, небольших богов? Так сказать помощников?