Солнце почти зашло, мы с подругой оставались в защищенном доме, бабушка же уходила к Марине домой в сопровождении ее матери. Нам были даны последние указания, и когда дверь за женщинами закрылась, я снова ощутила рождение страха в своем животе.
Стемнело, было тихо. Мы сидели на коврике около моей кровати и играли в куклы. Вдруг Марина что-то услышала, быстро встала и направилась к окну. Я в свою очередь ничего странного не заметила, но неизменно устремилась за ней. Не успев дойти до окна, я услышала ее радостный крик «мама». Моя подруга подбежала к двери и повернула ключ, открывая ее. Проследовав за ней, я с трудом верила, что все так быстро закончилось, и тетя Женя вернулась за дочкой. Тем временем Марина искала кого-то в темноте, а я принялась затаскивать ее за руку в дом. В ту же секунду я увидела два красных уголька во тьме совсем рядом с верандой, они смотрели на меня и не выражали никаких эмоций. Это был взгляд хищника, поглощенного охотой, которого невозможно было ни уговорить, ни задобрить. Схватив подругу за одежду, я силой втащила ее в дом. Кукла Элла выпала из ее рук и осталась на уличных ступеньках. Заметив это, я еще секунду колебалась, но все же резко захлопнула тяжелую дверь. Через мгновение в нее кто-то с силой ударил, а Марина принялась кричать:
— Там на улице осталась мама, она пришла за мной, потому что все закончилось! Наш папа вернулся домой здоровый.
По ее лицу покатились слезы, но я, будучи предупреждена, никому не открывать дверь, и в любой ситуации оставаться в доме, хладнокровно вытащила ключ из замка и забросила звенящую связку на шкаф. Марина кинулась к окну, в истерике зовя мать. Вдруг она оцепенела. Подбежав, я увидела, как ее кукла Элла стоит в окне вся растрепанная и бьет своей ручонкой нам в стекло. Мы посмотрели друг на друга так, словно это происходило не с нами, а в чьем-то кошмарном сне.
— Надо забрать Эллу с улицы, надо впустить ее, — вдруг взмолилась Марина, будто ей было не больше пяти лет.
Мною снова овладела немота, и на этот раз к ней прибавилась ярость. Моя подруга оставляла меня один на один со всеми ужасами этой ночи, только добавляя переживаний. Не произнося ни слова, теперь я с особой стойкостью сдерживала все ее порывы открыть обезумевшей игрушке окно. Схватив Марину за пояс, я посмотрела кукле прямо в глаза, которые вращались словно волчки независимо друг от друга в разные стороны. Ее нарисованные брови поднялись вверх, а рот искривился, образовав букву «О». Руки куклы попеременно били в стекло, а ладони какой-то дьявольской силой сжались в кулачки. Хоть бедная Элла и выглядела очень несчастной, мне приходилось быть жестокой по отношению ко всему исконно неживому, чудесным образом ожившему этой ночью за стенами дома.