– Что трудно?
– Видеть меня такой.
– Какой?
– Сам знаешь, какой.
– Нет, не знаю. – Аарон подошел к кровати и сел на край. – Скажи мне.
Роза отложила недоеденный тост и снова глубоко вдохнула.
– Тебе нелегко видеть, как я мучаюсь от токсикоза. Наверняка это беспокоит тебя.
– Я беспокоюсь, потому что… – Аарон запнулся и закончил: – Потому что переживаю за тебя.
– А еще потому, что мое недомогание напоминает тебе о болезни твоей матери.
Он нахмурился:
– Что?
– Только не говори, что моя тошнота и вынужденная диета не вызывают у тебя воспоминаний о том, как ты ухаживал за Лианой. Моя мама ведь тоже так страдала, – напомнила Роза. – Я знаю, что мой токсикоз схож по симптомам с реакцией на химиотерапию. И тебе, должно быть, нелегко снова наблюдать такое.
Бесстрастность на лице Аарона сменилась целой гаммой эмоций, словно он только что понял что-то очень важное.
– Именно это было причиной твоего ухода после того, как ты обнаружила у себя опухоль?
– Я ведь тебе уже это говорила.
– Нет, не говорила. То есть не так. – Он встал, в волнении провел рукой по волосам. – Значит, ты боялась, что, если у тебя обнаружат рак, это напомнит мне о болезни моей мамы?
Роза кивнула, понимая, что нет смысла отрицать.
– Я защищала тебя.
– От меня самого?
– От той боли, которую ты уже испытывал прежде. – Роза моргнула и с удивлением поняла, что плачет. – Я видела, что болезнь Лианы сделала с тобой. Я не могла снова подвергнуть тебя такому же испытанию. К тому же вина полностью лежала на мне, потому что я отказалась проходить обследование.
– А если бы ты его прошла, результат что-то изменил бы?
– Да.
– Возможно, если оказался бы отрицательным. А если бы у тебя нашли рак?
И в этот момент Роза поняла, что заблуждалась. Аарон прав. Прохождение обследования изменило бы ситуацию, только если опухоль оказалась бы незлокачественной. В противном случае Роза все равно бы ушла.
– Я… я хочу немного прогуляться, – заявила она. – Мне нужен свежий воздух.
Аарон коротко кивнул:
– Я с тобой.
– Нет!
– Вчера вечером ты чуть не упала в ресторане. Я иду с тобой. Полчаса на сборы.
Он вышел, прежде чем Роза успела возразить. Она сделала глубокий вдох, надеясь, что кислород поможет прояснить мысли.
Ради будущего ребенка нельзя было дольше игнорировать очевидное: Роза до сих пор боялась принимать решения, потому что всегда разрывалась между тем, что хотела сделать, и тем, как, по ее мнению, должна была поступить. А после приходилось принимать последствия – плохие или хорошие. Роза всегда винила свою мать за то, что та вынуждала ее действовать импульсивно. Но сейчас вину за свой выбор уже не припишешь Виолетте.