Вульф скрылся за газетой, и я понял, что уже достаточно ему надоел.
— Пойду поброжу в ручье, а потом прогуляюсь к главному корпусу и испорчу там парочку девиц. До скорого.
Я надел шляпу, повесил на дверь табличку «Не беспокоить!» и отправился восвояси. У выхода стоял лакей, но ни одного полицейского видно не было, так что они явно ослабили бдительность. Я направился к главному корпусу. Потом я пожалел, что выбрал это направление, ведь иначе я увидел бы не только заключительный номер с Толманом в главной роли, а все представление целиком. Как бы то ни было, я задержался у главного входа, наблюдая за тем, что творилось вокруг. В числе прочего там была умная с виду лошадь, которая так сильно отдавила ногу какой-то вдовеющей толстухе, что потребовались носилки. Было уже около половины четвертого, когда я решил прогуляться к павильону «Покахонтас» и поблагодарить Вукчича, чьим гостем я являлся, за чудесную поездку. Вдруг из-за обрамлявших дорожку кустов выскочил небритый парень с галстуком через плечо и схватил меня за локоть:
— Эй, ты же Арчи Гудвин, человек Вульфа, так? Послушай, дружище...
Я стряхнул его руку.
— Что вы людей пугаете? Моя пресс-конференция назначена на завтра, я дам ее в рабочем кабинете. Я ничего не знаю и сказать ничего не могу, а то меня верованс прибьет. Вы знаете, кто такой «верованс»?
Он послал меня к черту и снова полез в кусты.
Действо в «Покахонтас» разворачивалось в двух частях. У входа стояли два полицейских, и первая половина шоу начиналась сразу за дверью. Лакей в зеленой куртке открыл мне дверь, но пялился он в другую сторону. Дверь в большую гостиную была закрыта. Констанца Беррэн стояла у стены со скрещенными на груди руками. Она сверкала глазами на двух полицейских в униформе и толстяка с бляхой на пиджаке, не дававших ей пройти. Казалось, только что они удерживали ее силой. Меня она не заметила. Увидев, что дверь в малую гостиную открыта, и услышав доносившиеся оттуда голоса, я направился туда. Полицейский резко окликнул меня, но я и ухом не повел, а ему хватало дел и без меня.
В малой гостиной были Толман с косоглазым шерифом и еще несколько полицейских. В наручниках и под охраной стоял Жером Беррэн. Я удивился, что он не крушил мебель и не калечил людей, что было бы вполне уместно в его положении, а только тяжело дышал и гневно смотрел на окружающих. Толман обращался к нему:
— Мы принимаем во внимание, что вы иностранец и не знаете здешних законов, и сделаем все возможное, чтобы не причинять вам излишних неудобств. В нашей стране обвиняемый в убийстве не может быть отпущен под залог. Ваши друзья, без сомнения, обеспечат вам услуги адвоката. Я уже сказал вам, что все, что вы скажете, может быть использовано против вас, и советую вам молчать, пока вы не посоветуетесь с адвокатом. Ведите его к машине шерифа у заднего входа, ребята.