— Где ты?! Кэти? Я иду за тобой! — он обезумел от горя, капилляры глаз полопались, превращая любимое лицо в жуткое, но не менее привлекательное.
— Эй! Спятил котяра? Точно! Посмотри на него! Он нас угробит! — верещала Диана.
— Я в пещере. Где точно не могу сказать, темно, хоть глаз выколи! Любимый! Прошу! Не ищи! Я справлюсь сама! Он слишком силён! Я почувствовала это! Он древнее существо. Настолько, что может быть Богом! — она говорила абсолютно серьёзно, и Мартин вскипел от злости.
— То есть, нам просто вернуться и подождать?! Мы взбираемся на долбаную гору три дня! Я ни за что не поверну, слышишь?! — он орал в пустоту, словно сумасшедший, остальные выкатили глаза из орбит, наблюдая агонию.
— Я сказала, нет! — сорвалась на крик, всплеск энергии в крови задействовал родовую магию, и она выпустила из рук небольшой, золотой вихрь, ударивший в часть горы слева от них.
Здоровенный кусок отвалился, а замыкающий процессию Грег соскочил и болтался на верёвке. Магия проявила проекцию для земного мира, Диана увидела её, заморгала и прикрыла рот рукой. Катарина, разгневанная и всклокоченная, часто дышала.
— Ты повернёшь назад и будешь ждать меня там! В безопасности! Иначе, я скину вас с горы к чёртовой матери! Я всё сказала! — прокричала она ему в лицо, гневно хлопнула в ладоши и исчезла, вернувшись в пещеру.
Свет факелов возвестил о наличии гостя, на столе ожидал настоящий пир. Она устало потёрла глаза, восстановиться было неоткуда. И взяла на заметку, что должна обязательно узнать, как это делал Неис. Волк в обличии человека поедал вкуснейший ужин. Запах достиг ноздрей, желудок стал издавать громкие звуки. Хозяин пещеры радушно к ней обратился.
— Угощайся, ты же моя гостья.
Она села за стол, наелась досыта, без стеснения напихивая полный рот еды и пережёвывая наспех.
— Пришёл снова пытать? — дерзко спросила, отпивая из кубка вино.
— Нет. Я понял, что поступил не правильно. Ты слишком горда и сможешь выдержать любую боль, — пожимал он плечами. — Я надеялся договориться.
— Дай угадаю. Ты отпускаешь меня, а я взамен отдаю перстень? Кстати, чем он так дорог? Он ведь даже не твой! — она говорила, как с давним другом, или близким врагом, повергая в чудное состояние — что-то среднее между злобой и симпатией.
— Я не просто отпущу тебя. Я помогу твоим друзьям выжить, — пропел он, наклонившись совсем близко. Голубые глаза Карен стали неестественно жестоки, таких не бывает у человека.
Она вскочила с места и заходила. А когда импульс испарился, повернулась к нему.
— Что ты с ними сделал?! — кулаки сжались, костяшки на пальцах побелели.