— Рамина, дай мне поговорить с сыном наедине. Пожалуйста. — Она неохотно встала и скрылась в туннеле.
Швед опустил голову и изредка покачивал из стороны в сторону. Правда ранила больнее любой физической боли. Он поверил ему сразу же, сомнений в родстве с существом не возникало. Чувствовал это с самого начала каким-то немыслимым образом, на генетическом уровне. Кровь узнала кровь и забурлила по венам. Но задвигал ощущение вглубь сознания, прятал. Сначала за страхом, затем за другими переживаниями. Теперь он знал, откуда взялись силы, и думал, что лучше бы это была радиация. Фарагор тяжело вздохнул, опускаясь на стул. Он мог бы вести диалог с сыном на внутреннем уровне, но не стал, побоявшись реакции. Подобного рода общение в его мире являлось сугубо личным, интимным. Да и сам Швед придерживался того же мнения. Ссорясь с женой, он всегда переходил на настоящий крик, не желая тесного общения из-за чувства обиды.
— Я прилетал на Землю в составе экспедиции. Нам было поручено исследовать землян, предоставить отчёт, и сравнить с отчётами предыдущих столетий. Наш народ всегда интересовало общество землян и то, как продвигается развитие. Естественно, во время миссии я выглядел иначе…, - помолчал немного, подбирая слова, и продолжил. — Мне нравилось находиться в человеческом теле, гулять дотемна, вдыхать свежий летний воздух, есть пиццу и играть с животными. Жизнь в качестве человека была проста. Такая, о которой мог только мечтать. Затем я встретил твою мать. Мы познакомились на танцах. Помню, какой она была юной и стеснительной. Помню, даже под какую песню мы танцевали. Прекрасная Ксения. Она покорила меня одним лишь взглядом, не имея аномальных сил, присущих моей расе. Не суди меня строго. У нас не принято чувствовать что-то друг к другу. За столетия эволюции мы утратили эту способность. Такое случается, когда становишься слишком зависимым от разума — перестаёшь слышать сердце. — Швед хотел перебить, но он умоляюще посмотрел в глаза и снова продолжил. — Я полюбил её…, не спал ночами. А если и засыпал, то видел во сне. Вначале не понимал, что происходит. И не нужно было, ноги сами вели меня к ней. Твоему брату на тот момент было где-то три года. Поначалу я, конечно, испытывал к нему неприязнь, но потом проникся и полюбил также как и её. Я совсем позабыл об обязанностях, перестал вести бортовой журнал. Просто жил и был счастлив. Вылазки длились десятилетиями, и я старался не думать об окончании путешествия, ставшего самой жизнью. Через два года Ксения сообщила, что беременна. Мягко говоря, я был шокирован. Нельзя было этого допускать. Прекрасно понимая, что ты унаследуешь силу и не сможешь ей управлять в мире людей. И не имея возможности открыться женщине, которую любил больше жизни, я впадал в отчаяние с каждым днём всё сильнее. Наконец, твёрдо решил рассказать правду, как только ты родишься. Скрывать тайны становилось труднее. Ты слишком быстро рос у неё в животе, и я постоянно слышал тебя в своей голове. Это пугало меня не меньше самого факта твоего существования. — «Также и я слышу Аришу».