Он не услышал, или во всяком случае никак не подал виду.
— К берегу! — Я попыталась кричать еще громче, но в результате только сбила дыхание, что чуть не заставило меня пойти на дно. К тому моменту как мне удалось более-менее выровнять дыхание и обратить внимание на остальное, было уже поздно. Шум падающей воды стал совсем громким, звоном в ушах заглушая все остальные звуки, бороться с течением уже не было никаких сил, и я подумала, что это конец. Опять же особого страха я в тот момент не чувствовала; просто сквозь пелену окутавшего сознание тумана пришла уверенность, что выбраться из этого хаоса уже не удастся. И где-то в глубине неустанно пульсировала мысль, что я так и не сумела предупредить принца.
А потом было падение. Одновременно очень быстрое и неимоверно долгое. Кажется, я все это время оставалась в сознании, хотя полностью поручиться все же не могу. Помню тот момент, когда меня резко потянуло куда-то вниз, и странное, крайне неприятное ощущение потери какого-либо контроля над ситуацией. Помню, как струя воды сильно хлестнула по лицу, как спина и руки несколько раз обо что-то ударились, но боли я в тот момент не почувствовала совсем. Потом меня снова накрыло с головой, и я даже не пыталась выплыть, но, видно, вода сама вытолкнула меня на поверхность.
На этот раз я нахлебалась воды по всем правилам; горло саднило от частого безудержного кашля; над головой стала снова смыкаться серая тягучая масса… Но какая-то сила схватила меня за плечо и потянула вверх. Я снова закашлялась. Уши заложило, в глазах было темно, но мне удавалось держать голову над водой; остальное принц взял на себя. Вскоре в голове у меня прояснилось, и я поняла, что река стала заметно уже. Принцу удалось немного приблизиться к берегу, и здесь течение было более слабым, чем в середине реки. Убедившись в том, что для меня стало реально самостоятельно удерживаться на воде, я осторожно высвободилась, и мы поплыли бок о бок. Сначала берег все никак не приближался, затем, совершенно неожиданно, под ногами оказалось дно.
Как ни странно, я плохо помню то, что было дальше. В памяти осталась скорее несвязная череда образов. Помню, как мы, шатаясь, выбрались на берег, и я словно видела это со стороны. Потом резко нахлынул дикий, пробирающий до костей холод, который я готова была променять на что угодно, даже на кипящие котлы ада. А еще было немалое удивление при виде взмыленного коня, сумевшего порвать поводья, чтобы примчаться на помощь своему хозяину. Я хотела вернуться назад пешком, но принц настоял на том, что конь легко довезет нас обоих. Разумеется, не до моего дома; мне было не настолько плохо, чтобы допустить подобное. Мне даже удалось собрать белье, то, которое осталось лежать на не разрушившейся части мостков, хотя многие тряпки все-таки унесло течением. Уверена, по этому поводу мне еще предстоит услышать немало возмущенной ругани, но дожидаться ее я не стала: добравшись до своего угла, я быстро и с наслаждением переоделась в сухую рубашку, а затем свалилась на кровать лицом вниз и не просыпалась до самого утра.