. Простодушный Димка в аромате сладкой черешни, смородины и миндаля даже не сразу разобрал алкоголь и после четырех или пяти фужеров сделался пьян. Сначала ему стало хорошо и он принимался благодарить собравшихся за участие в его так резко повернувшейся жизни, затем задумался и надолго замолчал. Все это время за ним внимательно наблюдал хозяин стола. Через некоторое время он даже подсел рядом. Однако расспрашивать поддатого гостя ему не пришлось — Димка заговорил сам, и остановить его было невозможно.
Услышанная история повергла священнослужителя в ужасное смятение. Это было совсем не то, что он ожидал — отец Дмитрий был уверен, что источником депрессий его подопечного являются оставшиеся в СССР родственники и, возможно, любимая девушка. Из рассказа, однако, высвечивалась совершенно другая, гораздо более зловещая история с убийством безвинного гражданина Германии. И хоть гость его напрямую не был в этом замешан, ситуация требовала разрешения. Второго января настоятель вежливо, но твердо попросил у Димы паспорт Рюба, затем поднялся к себе, вышел, завел машину и, ничего не объяснив, уехал. Димка отнесся к этому спокойно — он устал бояться, устал крутить в голове одни и те же мысли. Его уже устраивало любое разрешение этого узла.
Но уехал отец Дмитрий не в полицию, как был уверен беглец, — уехал он в Брауншвайг по адресу на наклейке в паспорте Мартина. Сначала иерей хотел позвонить и даже выяснил через оператора домашний телефон Рюбов, но отчего-то, набрав номер, бросил трубку и спустился к машине.
Димка этого не знал — он решил дожидаться полиции у входа. Не хотелось ему, чтобы люди в форме из-за него входили в церковь. Прождав часа два или три, он проголодался и отправился в фотомагазин. Сигизмунд специальными присосками изнутри прикреплял к витринному стеклу новенькую неоновую табличку «We speak English». Увидев Димку, он радостно замахал руками, попеременно показывая пальцем на табличку и на Димку, рот его шевелился, но из-за толстого витринного стекла ничего не было слышно. Димка тоже заулыбался — внезапно у него прошел нервный озноб. В магазине его накормили вкусными расстегаями, оставшимися еще с Нового года, и беглец окончательно успокоился — будь что будет!
А было странное. Через несколько часов езды по автобану отец Дмитрий добрался до адреса Рюбов и в некотором смятении позвонил в калитку массивного двухэтажного дома. Он не очень представлял, как начнет разговор с родственниками убитого, чей паспорт лежал у него в кармане, и уже неосознанно надеялся, что дома никого не окажется. Но тут дверь резко распахнулась и к калитке подбежала девочка лет десяти в желтых резиновых сапогах, которые ей были явно велики.