В штабе 1-й гвардейской узнал, что немцы атаковали от Гросс-Гартена части 51-й армии. Пытаются пробиться к окруженным частям СС и деблокировать их. От Говорова поступило приказание немедленно прибыть в Лик и впредь из него не отлучаться. Час от часу не легче!
– Вот что, Владислав Николаевич, Труфанов и сам справится, а вот Ставка требует выйти к морю. Так что приказано вести ваш корпус в прорыв, взять Бартенштейн и перерезать железную дорогу у Браунсберга. И поспешать требуется, чтобы к Новому году это сделать.
– Пять дней на все про все? В Ставке, видимо, решили, что дело сделано и все у нас в кармане? Там противодесантные укрепления, которые пару веков создавались!
– Вы слышали приказ? – довольно резко спросил его Говоров. – И вообще, Владислав Николаевич, имея таких друзей, и врагов не нужно. Приказ передали за подписью Жукова. Пятый гвардейский корпус придается вашему.
– А как же Гарнов?
– Я отдал приказ считать главного инспектора фронта командующим операцией по взятию Браунсберга. Действуете не в составе фронта, а отдельным направлением. Выделены в отдельную группу генерала Преображенского. Идите, вы свободны.
Получив письменный приказ в оперативном отделе фронта, Владислав перешел через улицу в штаб корпуса, который он вынужден был организовать здесь по приказу Говорова два месяца назад. Первой армии предстояло действовать на фронте шириной в двадцать километров, взаимодействуя с 4-й ударной на левом фланге. С правого фланга был противник – какие-то смешанные части различного подчинения. Единого фронта у немцев здесь не было. Но дрались до последнего патрона. Правда, последнее время наметилась тенденция сдачи в плен отдельных подразделений, у которых потеряно командование. Корпус начал отходить от Зенцбурга, и остававшиеся в Роминтене дивизии готовились к ночному маршу. Прибыл генерал Бобков, командир пятого гвардейского корпуса.
– Проходите, Михаил Владимирович. Присаживайтесь. Читайте.
Нацепив очки, бывший начштаба 5-го корпуса вчитывался в бумагу. Почесал затылок, подписался: «Ознакомлен», – и засунул свой экземпляр в командирскую сумку.
– Александр Васильевич знает?
– Без понятия.
– Ну, так оно и лучше. Переживает очень, что практически от командования отстранен. Впрочем, всю войну так: первый корпус все забирал из пятого, мы готовили дивизии, а потом их опять забирали. Прям учебный комбинат какой-то.
– Кто-то и этим вопросом должен был заниматься. Но к делу. Вот ваша диспозиция. Время выхода на рубежи – двадцать восемь часов, считая от времени ознакомления с приказом. Проставьте время. Построение плотное, поэтому с соседями держать плотный контакт. Вы – во втором эшелоне, и от работы вашей артиллерии очень многое зависит. Сейчас все внимание ей. Начарта ко мне направить немедленно. Он давно у вас?