А в наши дни любое размахивание кулаками норовят выдать за каратэ! Сколько раз Дэмуре казалось, что он способен утопить в луже воды всех, кто стремится превратить каратэ в бизнес: самозванных мастеров, чиновников от спорта, участников соревнований, заделавшихся профессиональными драчунами, и того же Азато, чьими рекламными плакатами был наводнен весь город. Но сейчас, когда он видел, как Азато, собравшись с духом, вступил в свою последнюю схватку, у него сжалось сердце. Возможно, он, Дэмура, заблуждался?
Затем Азато и нападающий в маске бросились друг на друга. В просмотровом зале царила мертвая тишина, мужчины внимательно следили за развертывающейся на экране трагедией, и хотя фильм не был озвучен, при виде перекошенных в крике ртов всем казалось, будто они слышат боевой клич сражающихся. Азато и его противник сшиблись в прыжке, затем отскочили друг от друга. Один из них победил, но держался по-прежнему настороженно, готовый в любой миг продолжить борьбу, другой рухнул на землю, но даже в этой позе еще несколько мгновений держал противника в напряжении. Включили свет, и Ямамото закашлялся. Кошмар какой-то! И ему придется еще три раза смотреть это от начала и до конца: те же кадры, снятые сверху, с противоположной стороны улицы и крупным планом. В задачу одного из операторов входило снимать телеобъективом только глаза, искаженные лица, занесенные для удара руки, вскинутые в пинке ноги. Азато и Ямамото взяли себе за правило еще со времен их первого фильма монтировать по нескольку таких крупноплановых кадров, отснятых в натуре.
— Ну, каково твое мнение? — Шеф прибыл на просмотр за несколько минут до начала, на сей раз, правда, без обычного своего эскорта.
Шеф адресовал свой вопрос Дэмуре. Тот вытащил носовой платок, вытер лицо и, прежде чем спрятать платок в карман, аккуратно сложил его. Лишь после этого он ответил на вопрос Шефа.
— Профессиональный каратист. Работает в традициях старой окинавской школы, причем очень хорошо.
— Мота ли смерть быть результатом… скажем, случайности, несчастного случая?
— Нет. Бой был открытым, и оба понимали это.
— Азато сознавал, что его хотят убить?
— Пожалуй, нет. Но он, безусловно, понимал, что над ним хотят одержать верх и унизить его. И конечно же, от него не могло укрыться, что против него выступают не каскадеры, с которыми он репетировал.
— Он понял это, как только они появились, — хрипло проговорил Фукида. — Мы всегда отрабатывали каждое движение с точностью до миллиметра.
— А как вы определили, что эти люди двигались не так, как надо?