Шлем на его голове создавал дополнительный объем, и каждый раз, когда он медленно выглядывал из-за угла, боялся, что забрало случайно блеснет и его заметят. Он пожалел, что не взял с собой зеркальце, оно бы помогло безопасно выглядывать из-за угла.
Процессия с человеком на руках прошла, и со временем встревоженные нелюди стали утихать. Они больше не ходили по палаткам, кто сидел, уставившись себе под ноги, кто лежал. В его сторону никто не смотрел. Олег выждал еще пятнадцать минут, пока нелюди успокоятся окончательно, и выглянул снова. Большинство из них, насколько хватало глаз, лежали в своих палатках, уткнувшись лицами в изгиб локтя. Они спали, и даже беспокойный в палатке напротив утихомирился, он сидел спиной к выходу и ковырял перед собой алюминиевую трость.
За время его ожидания ни один из них не пришел сзади, видимо, все жители городка уже находились внутри, и ни у кого не было дел снаружи. На этот случай у Олега был план: если бы он увидел нелюдя, идущего в его сторону, он бы просто метнулся вбок и закопался в мусоре.
В палаточном городке стало тихо, хор писклявых голосов, что начался с приходом процессии и заставлял увядать уши, постепенно затих. Олег снова слышал лишь звук собственного дыхания. Он понял, что можно идти.
Он выглянул за угол, убедился, что на него никто не смотрит, и прогулочным шагом пошел в сторону крайней палатки. Он заставлял себя идти медленно, чтобы никто не услышал его шагов. Кроме того, медленно двигающийся объект привлекает меньше внимания. Никто его не заметил, первый шаг сделан, решил он. Олег стоял у самой стены, рядом с первой палаткой. Здесь тоже была тихая зона, где никто не ходит, прямо как под трибунами на стадионе, но вместо красного лишайника, устилающего пол, под ногами лежали старые предохранители, клеммы, контакты, свинцовые пластины. Вторая палатка стояла в двух метрах от него, Олег выглянул, убедился, что никого нет, и пошел дальше. Она была сравнительно больше первой, с узкой крышей и настилом из прошитой черным шнурком вельветовой ткани. В ней живет либо богатый нелюдь, если такие у них есть, либо тот, кто давно здесь обжился. Подол палатки был длиннее, чем надо, он спускался вниз, а излишек лежал на полу бобриным хвостом. Олег подумал, неплохо было бы отрезать кусок и накинуть на плечи, как пончо, чтобы замаскироваться.
Внутри палатки было тихо, если там кто-то есть – он, скорее всего, спит, никакой вибрации от шагов и другой деятельности металлическому каркасу не передавалось. Тишина.
Олег лег на пол, опустил голову в самый низ и прижался к шалашу. Одной рукой он приподнял подол и заглянул внутрь, и сразу же увидел нелюдя, лежащего на полу лицом вверх, с рукой, прижатой к животу. Тот еле заметно шевелился в ответ каким-то глубоким снам или мыслям. Насколько у него глубокий сон, гадал Олег, проснется ли он, если начать резать тряпки ножом.