Танцоры кружились на небрежно брошенном на землю старом ковре, и каждый раз, когда оказывались к нам лицом, жгучие черные глаза мужчины обжигали меня, словно молнией. Белая рубашка повторяла все очертания сильного тела, высокие мягкие сапоги обтягивали голени…
— Великолепно, — прошептала я.
— Нет слов, — завороженно повторил Измирский. — Она богиня.
Я хмыкнула. О да, если я любовалась прекрасным молодым мужчиной, то мой спутник не сводил глаз со смуглой красотки.
В эту минуту танцовщица особенно резко повернулась вокруг оси, отчего юбка поднялась неимоверно высоко, обнажив бедро с татуировкой — синей розой.
— Вайд, да она же берийка! — воскликнул герцог и тут же скривился.
— Это было ясно сразу, — пожала плечами я. — Они слишком необычны для армонтцев.
— Но северяне воюют с берийцами!
— Знаю. Но пока они без оружия, смысла в распрях нет.
Измирский замолчал.
А девушка с мужчиной все танцевали и танцевали, заставляя окружающих людей следить за каждым шагом, открыв рты. Да, они оказались простыми берийцами. Но, как ни велико было разочарование герцога, он не мог не поддаться власти томительной восточной мелодии.
Я с любопытством глянула на Бастиана. Может быть, он тоже пал жертвой обаяния танцоров? Но нет, в отличие от бывшего жениха, мой супруг смотрел только на меня. И это почему-то очень обрадовало.
Вдруг музыка прекратилась. Усатые старики отложили барабаны и, подойдя ближе, низко поклонились.
— Всемилостивая княжна, благ и процветания вашему дому, — сказал один из них.
Я поблагодарила. Кем бы они ни были, иноземцами или нет, простую вежливость никто не отменял.
— Мы проездом в АрМонте, — словно оправдываясь, продолжал старик. — Хотели праздник устроить народу.
Ну да, и праздник устроить, и денег подзаработать, будто не вижу, сколько монеток поблескивает в котелке, что под деревом стоит. Но танцевали и впрямь хорошо, если бы еще налог причитающийся платили, вообще бы цены им не было.
Старик заискивающе заглянул в глаза, стараясь угадать, какое произвел впечатление. Я же лишь приветливо растянула уголки губ. Думаю, отец ради этого меня и отправил. Быть не может, что ему еще не донесли о незаконных плясках.
— Откуда вы?
— Из Берии. — Усач покосился на Измирского и Бастиана. Ну да, когда рядом два северянина, как-то тревожно говорить о родине.
— Куда направляетесь?
— По свету ездим, чтобы на людей посмотреть, себя показать. Вон внучка моя каждым движением народ радует, каждым шагом Вайда благодарит.
Я перевела взгляд на танцоров. Молодой мужчина смотрел настороженно, словно заранее ожидал плохого вердикта. А я… Я вдруг решила идти наперекор всеобщему мнению. Бунтарство в крови взыграло, не иначе.