– Я послал деньги своей семье. Дяде и тете в Румынии.
– А почему вы не послали им чек? Или не сделали электронный перевод? Ведь так было бы проще. Вместо этого вы сняли наличные. И передали их не своим родственникам, а Карлу Инману. Большую часть этих денег мы обнаружили в его машине. Причем в банковских обертках. С проставленной датой.
Секунд десять Конеску молча смотрел на Демарко. А потом закрыл глаза. Его грудь быстро вздымалась и опадала в такт нервному дыханию. Плечи ссутулились. Открыв наконец глаза, Конеску медленно повернулся вправо, кинул взгляд мимо Демарко на окно и начал рассматривать грязное стекло, проступавшее из-под выгоревших жалюзи.
– Он не должен был никого убивать, – тихо выдавил из себя профессор. – Я хотел, чтобы Инман только скомпрометировал его. Потому что он это заслужил.
– Да что вы говорите? – презрительно фыркнул Демарко. – Профессор Хьюстон не заслужил этого. Потому что он никогда не прикасался ни к одной из танцовщиц. Он только беседовал с ними.
Конеску ничего не ответил.
– Как вы узнали, что Томас Хьюстон бывал в «Уисперсе»? Это Инман вам сообщил?
– Я только хотел, чтобы меня оставили в покое. А Хьюстон никогда бы не дал мне спокойно делать свою работу.
«Потому что он ненавидел обманщиков и аферистов», – подумал Демарко.
– И из-за этого вы задумали снять его на видео в «Уисперсе». И тогда бы вы получили пожизненный контракт, повышение, все, что захотели бы. Да только оказались в дураках. Томас Хьюстон был лучше всех вас.
– То, что сделал этот человек… Инман… с его семьей… Я не имею к этому никакого отношения…
– А деньги, которые вы заплатили Инману за то, чтобы он занялся мной? Вы к этому тоже не имеете отношения?
Конеску не нашелся, что ответить. Демарко подошел к окну, поднял жалюзи, и кабинет тут же заполнил яркий утренний солнечный свет. Заморгав и сощурившись, Конеску вперил глаза в пол.
– Я дал ему эти деньги только затем, чтобы он куда-нибудь убрался, – признался Конеску. – Инман угрожал мне.
– То есть вы не давали ему денег за то, чтобы он избавился от меня? Потому что я заставил вас поволноваться?
Конеску медленно повернулся на стуле к экрану монитора. Сохранил документ, с которым работал, вышел из системы и выключил компьютер. Когда экран погас, профессор сказал:
– Моя мать любила повторять: «Если ты извалялся в дерьме, не жалуйся на вонь».
– Мудрая женщина, – согласился Демарко. Через несколько секунд он покашлял, подавая сигнал Моргану. Патрульный вышел из своего укрытия и отстегнул от своего ремня наручники.
– Встаньте, – приказал он Конеску.