«Это все придет в процессе, Бен. Вам нужно научиться понимать, когда следует драматизировать сюжет, сгущать краски, а когда лучше просто описывать события. Вам отлично удается описательное повествование, а вот с драматургией вы пока справляетесь не так хорошо».
В общей сложности Хьюстон переписывался с девятнадцатью студентами. Все свои электронные послания он подписывал инициалами: ТХ. И во всех его замечаниях бросалась в глаза искренность и непредвзятость в суждениях; Демарко ее подметил и оценил. «Хьюстон был не из тех преподавателей, что пускают своим студентам пыль в глаза и говорят то, что им хочется слышать, лишь бы они их любили».
Большинству учеников Хьюстон отписал один или два раза. Но вот студент по имени Нейтан Бриссен удостаивался от него не менее одного послания в неделю на протяжении последних полутора месяцев. Все они были ответами на вопросы Бриссена о композиции произведения, соотношении ее основных элементов, предыстории и основного действия, а также употреблении прямой и косвенной речи.
Демарко показалось интересным другое. Три послания Хьюстона хоть и начинались с ободрительных слов и практических советов, заканчивались небольшим отступлением от главной темы: «Я собираюсь посвятить эту неделю поиску. Не хотите ли составить мне компанию?» А наиболее интригующей была концовка самого последнего сообщения восьмидневной давности: «Мне нужно еще раз поговорить с Аннабел. Хотите пойти со мной?»
– Что еще за Аннабел? – пробормотал Демарко. – Хотел бы я знать, кто это такая.
Рядом с клавиатурой лежал блокнот, в котором он сделал пометку «Нейтан Бриссен», а чуть ниже написал «Аннабел?».
Два файла содержали переписку Хьюстона с деканом факультета гуманитарных наук и проректором. Поздравления от руководителей, приглашения на ланчи, покровительственно-панибратские рассыпание любезностями и сдержанно-вежливые благодарения от Хьюстона. Из всех входящих писем интерес Демарко привлекло только одно сообщение от декана: «Хочу, чтобы вы были в курсе: мне прислали по электронке копию обличительной речи профессора Конеску. Не сомневайтесь: мой ответ на нее будет традиционным. И все же мы должны тут действовать аккуратно. Судебное разбирательство, даже оправданное, – процесс неприятный».
«Гм-м», – озадачился Демарко, опрокидывая в рот уже пустой бокал. Он подумал о том, чтобы снова наполнить его. Но любопытство оказалось сильнее, и Демарко открыл файл под ярлыком «Конеску». Первое послание – на целых две страницы с одинарным интервалом между строк – представляло собой почти открытое обвинение в адрес Хьюстона. И начиналось оно со зловещего приветствия: «