Демарко уселся в парусиновый шезлонг, вклинившийся между углом и окном гостиной. Бриссен выдвинул из-под письменного стола кожаный вращающийся стул и, повернув его к Демарку, тоже присел:
– А я все думал, когда же ваши ребята меня навестят.
Демарко улыбнулся. Ему понравился этот парень.
– Жернова правосудия вращаются медленно, – сказал он.
– Ну, не так уж и медленно. Всего четыре дня прошло. Хотя кажется, будто четыре месяца.
Демарко кивнул:
– Вы родом из Эри?
– Из Чикаго. Когда «Тигры» заключили со мной контракт, они направили меня в Эри.
– А что привело вас сюда?
– Томас Хьюстон.
– Вы познакомились с ним до приезда сюда? Как долго вы здесь?
– Это мой третий семестр, последний перед курсовой.
– И вы занимались у него этот семестр?
– В рамках самоподготовки. Кроме того, он мой научный руководитель и консультант. Я занимался у него и в первые два семестра.
– Значит, вы успели узнать его очень хорошо.
– Да, и потому мне так трудно поверить в то, что случилось. Это просто… в голове не укладывается.
– Вы никогда не допускали мысли, что Хьюстон способен на что-нибудь в таком роде?
– Да это просто уму непостижимо. Семья была для Тома всем. Всем, понимаете?
– Но если это сделал не он… кто мог бы учинить такую резню?
– Господи… я не могу себе даже представить… то есть…
Демарко не стал торопить Бриссена с ответом. Молодой человек изо всех сил боролся с подступавшими к горлу слезами. Он жил в этой квартирке с двумя стульями, сотней книжек на пластиковых этажерках, крохотной кухонькой и спальней. От жара и ароматов пекарни воздух в ней был тяжелый и чересчур сладковатый. Постоянный гул проезжающих мимо машин проникал с улицы внутрь, то и дело заставляя стекла противно дребезжать. Судя по изящным рукам и длинным, тонким пальцам, Бриссен был «привилегированным мальчиком» из Линкольн-Парка или Стритервилла. Но игрока в бейсбол из него не вышло. Теперь он жил один и мечтал стать писателем. И вдруг в одночасье лишился своего кумира. Необъяснимая и непостижимая трагедия отняла его у Бриссена.
– А что вы можете сказать о Конеску? – нарушил наконец молчание Демарко.
Бриссен вскинул на него глаза:
– Он, конечно, – жуткий проныра, но… чтобы убить? Честно говоря, я не думаю, что у него бы хватило на это духа.
– А у Дентона?
– Доктора Дентона?!
– Мне показалось, что его снедает профессиональная зависть.
– Гм… но… кто стал бы завидовать Тому? Он был… само совершенство.
И тут до сержанта дошло. Как можно мягче он спросил:
– Том понимал, как вы к нему относитесь?
Уголок глаза Бриссена чуть дернулся.
– Мы никогда не говорили с ним об этом. Но я уверен, что он все понимал, – пожал плечами студент.