Вот он-то мне и нужен, называемый обычно Закоулком Смерти. Я свернул туда. Это была точно такая же улица, как и любая другая. Первые пятьдесят шагов не было видно никаких трупов или даже мертвецки пьяных, хотя какой-то субъект из двери, мимо которой я проходил, пытался продать мне кинжал, а коренастый усатый тип предложил организовать для меня что-нибудь молоденькое, свеженькое и пухленькое. Я отклонил и то, и другое, узнав у последнего, что нахожусь не так уж и далеко от «Окровавленного Билла». Затем я двинулся дальше. Бросаемые мною иногда быстрые взгляды по сторонам помогли мне заметить далеко позади три фигуры в темных плащах, которые, как можно было предположить, следовали за мной. Я заметил их еще на Портовой Дороге, но я мог и ошибиться. Мне подумалось, что они просто идут в ту же сторону, и я решил не обращать внимания на них. Пока все было спокойно. Они держались на почтительном расстоянии и когда я, наконец, отыскал «Окровавленного Билла» и вошел туда, последовали дальше, пересекли улицу и завернули в небольшое бистро рядом в переулке. Я оглядел «Билла». Стойка находилась справа от меня — столики слева — на полу подозрительного вида пятно. Вывешенный на стене щит предлагал сделать заказы у стойки и сообщить, куда я сяду. Ниже значился нацарапанный мелом сегодняшний улов. Я подошел к стойке и подождал, сосредотачивая на себе взгляды завсегдатаев, пока не подошел грузный мужчина с седыми и изумительно лохматыми бровями. Он поинтересовался, что бы мне хотелось. Я заказал морского окуня и указал на столик в глубине заведения. Он кивнул и сообщил мой заказ в отверстие на стене, а затем осведомился, не желаю ли я также бутылку «Ночи Билла». Я заявил, что это то, что нужно, и он вытащил из-под прилавка бутылку заодно со стаканом, откупорил ее и вручил мне. Тут же рассчитавшись, я направился к избранному мной столику и уселся спиной к стене. По всему заведению были развешены лампы, через закопченные стекла которых едва пробивалось пламя. За крайним столиком у входа трое мужчин, двое молодых и один среднего возраста, играли в карты и приканчивали бутылку. Еще один мужчина постарше сидел слева от меня один и сосредоточенно ел. Выше и ниже левого глаза у него тянулись скверные на вид шрамы, а на стуле справа от него покоился длинный, грозный меч, вытянутый из ножен примерно на шесть дюймов. Он тоже сидел спиной к стене. За другим столиком отдыхали молодцы с музыкальными инструментами. Перерыв между номерами, догадался я. Я налил себе в стакан желтого вина и пригубил. Вкус, отчетливо запоминающийся на долгие годы. Вино вполне годилось для употребления даже бочками. Барону Бейлю принадлежало множество виноградников милях в тридцати на восток. Он являлся официальным поставщиком вин для Двора, и его красные вина заслуживали всяческих похвал. С белыми же, однако, он добился меньшего успеха и часто дело заканчивалось тем, что он выбрасывал множество второсортных напитков на местный рынок. На бутылках изображался его герб и рисунок собаки — он любил собак — поэтому такую продукцию иногда называли «Собачья Моча» или «Моча Бейля», в зависимости от того, с кем разговариваешь. Некоторых любителей собак первое название обижало. Примерно в то же время, как мне принесли заказ, я заметил, что двое молодых людей, торчавших возле стойки, частенько поглядывали в моем направлении, обмениваясь словечками, часто ухмыляясь и откровенно зубоскаля. Я проигнорировал их поведение и уделил внимание вкусной рыбе. Чуть позже человек со шрамом за соседним столиком тихо произнес, не нагибаясь в мою сторону, едва шевеля губами: