И поэтому он не увидел тою, что увидел Питер: как в полуоткрытую дверь проскользнул девичий силуэт и на пороге адмиральской каюты появилась стройная фигурка...
Вот она текучим лёгким движением оказалась у стойки с оружием и подняла насаждённый на древко широкий короткий меч — африканский ассигай. Вот перехватила оружие, и неслышно ступая босыми ногами по ковру, крадучись двинулась к креслу, отводя смертоносную сталь для удара.
Питер старался не смотреть на неё — страшась даже намёком выдать Альфредо её появление. Беатрис, безусловно, отдавала себе отчёт, что второй попытки у неё не будет, и поэтому не торопилась. Девушке нужно было пройти лишь с десяток шагов — но их надо было пройти... д’Аялла в любую секунду мог повернуться или вызвать своих слуг, чтобы закончить с Питером.
Решение пришло внезапно — как вспышка молнии:
— А помните, сеньор д’Аялла, любимую песню Чёрного Капитана? Он писал про неё, должно быть? — осведомился он как бы между прочим. — Или не писал?
— Это какую же? — осклабился Альфредо. — «Боцман и русалка»? Или «На отмели у Доггер-банк»?
— Пятнадцать взяли сундук на борт
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
— хрипло затянул Питер, изо всех сил изображая многозначительную улыбку.
А Беатрис тем временем сделала один шаг, другой, третий...
— Пей, остальное управит чёрт! — машинально подхватил д’Аялла, а потом растерянно уставился на Блейка. — Откуда ты её знаешь? Эту песню уже не поют лет двадцать?!
— Ну... — протянул Питер, лихорадочно соображая, что сказать. — Как вы думаете, почему именно я встретился вам и почему именно ко мне попал этот древний знак? Ведь он совсем не прост, если вы внимательно читали записки уважаемого родственника.
Несколько мгновений д’Аялла сидел недвижно, оторопело уставившись на Питера. И не без некоторой гордости Блейк подумал, что, пожалуй, ему удалось испугать этого матерого головореза...
— Три тысячи чертей! — наконец нервно рассмеялся предводитель пиратов. — Ты говоришь странные и непонятные вещи, а я очень не люблю, когда чего-то не понимаю!.. Что там за шум? — встрепенулся он.
Из-за стенки каюты долетел какой-то невнятный звук, д’Аялла начал подниматься с кресла...
И в этот же миг отведённый далеко назад ассегай застыл на мгновение, а затем со свистом устремился вперёд. Питер так и не уловил момент удара. Широкое, в ладонь лезвие вонзилось в затылок капитана и без видимых усилий прошло насквозь, высунувшись спереди.
Ещё два удара — и снесённая с плеч голова д’Аяллы отлетела в сторону, подпрыгивая, покатилась по ковру. Ударивший вверх фонтан крови окрасил труп и кресло в цвет виноградного вина. Питер мог бы поклясться, что отсечённая голова перед тем как застыть маской смерти отразила глубочайшее изумление.