* * *
Хекторо до Барбоза не знал, куда идти, но направился к берегу и постоял немного, глядя на море.
Он сейчас бы не отказался помериться силами с какими-нибудь грабителями, решившими очистить карманы одинокого идальго — да только вот таковые если его и засекли, то поняли, что связываться с этим типом с безнадёжным мраком в глазах — себе дороже. Так что на деньги его никто не польстился. Хотя в кошельке у него было примерно двести эскудо — тридцать с чем-то фунтов или три тысячи гульденов.
Но даже будь у него в сто раз больше: какой прок с денег, если то, что нужно ему, Хектору до Барбозе, на них всё равно не купить? Чтобы сбросить его в канаву жизни, всего-то и хватило, что старого пергамента да неверного друга. Клочок козлиной шкуры и ничтожный человечишка — и жизнь его толком не начавшись, рухнула...
«Покончить с собой? Неужели это единственный возможный исход для него, который лишь три месяца назад почитал себя счастливейшим из смертных?» То-то будут рады портовые нищие, найдя при нём забрызганный кровью и мозгами кошель, набитый золотыми кругляшами?
Картинка воочию предстала перед его внутренним взором — подробная, до мелочей, вроде ползающих по его широко открытым глазам довольных мух...
— Нет уж! — вслух сказал Барбоза. — Не дождётесь, сеньоры!
Он принялся разглядывать корабли в гавани.. Взгляд бывшего лейтенанта флота Португальского королевства остановился на грех, стоявших поблизости.
Один — французский фрегат. Ну, тут ловить нечего.
Второй — испанский работорговец, идущий на рынки Мексики. Сама мысль о плавании на таком корабле внушала ему отвращение, тем более, что исходящее от него зловоние ощущалось даже не берегу. Именно на таком корабле когда-то привезли из Африки прапрабабку до Барбозы ставшую любимицей сеньора и матерью его детей. Бедный Алвару до Барбоза и подумать не мог, что времена изменятся и толики африканской крови, текущей в жилах, хватит, чтобы сломать жизнь его потомку и обесценить все заслуги предков и три полученные в боях с англичанами и пиратами раны, обеспечив Хекторо и позорное увольнение с флота, и разрыв помолвки с лучшей девушкой Рио-де-Жанейро...
Взгляд его остановился на третьем — бриге... Лейтенант отчётливо видел на транце корабля его название — «Обручённый с удачей». Вдоль борта — крышки орудийных портов, но корабль не демонстрирует своё вооружение, легко покачиваясь на волнах. Барбоза понятия не имел, откуда он пришёл и куда направляется. Хотя догадывался.
И это тоже был выход — не для благородного идальго, конечно, но вот для него, пожалуй, подойдёт. Гораздо хуже будет, если он вернётся в Бразилию. О его позоре будут шуметь во всех тавернах и портах, во всех гарнизонах и частях, в гостиных богатых домов и поместий. Он станет изгоем, на которого будут указывать пальцем... Так почему бы дону Барбозе не исчезнуть?