— Складно говоришь, Джерри, — с сомнением помотал головой кто-то из собеседников. — Но вот на что ж он может играть? На селёдку да каракатиц?
— Ну эт-ты, Марк, хреновину спорол, — рассудительно произнёс другой. — Само собой, у Дэви Джонса золотишко водится. Все потонувшие корабли — его!
— Так и я про то ж! — вступил в разговор третий. — Зачем Дэви Джонсу наши медяки? — он бросил на стол истёртый пенни. — Зачем, когда у него своего полно?
— Не понимаете вы, — вновь повысил голос бородач. — Он ведь не на деньги играет, а на дары. Поставишь, к примеру, на удачу в боях — будет тебе удача в боях! Захочешь, чтобы твой корабль не утонул, — и Дэви Джонс никогда не пустит твою скорлупку на дно, даже если она будет разваливаться на ходу и черви проедят её днище! Можешь попросить долгой жизни и молодости — получишь! Вечную жизнь, само собой, не даст — не в бесовских это силах. Но лет сто, а то и двести проживёшь молодым, почти не меняясь — если не убьют, само собой.
— Точно! — пробормотал кто-то. — Слыхал я от дядьки своего, что в Глазго на постоялом дворе кухарем служил. Остановился у них один тип, вроде моряк по виду, но при деньгах, этак лет тридцати. Утром приходит служанка его будить, а в кровати мёртвый старик лежит! Весь высохший как будто ему сто лет в обед! Только перстень на пальце, как у постояльца.
— Не знаю, — пробурчал Марк, — только я бы уж точно с чёртушкой Дэви играть бы не сел, не зря его молва зовёт «Большой Мерзавец Джонс»! Определённо смошенничает. Трудно, что ль, нечистой силе в кости честного моряка обмишулить?
— Нет, — вновь взял слово рассказчик. — Дэви Джонс честно играет: иначе какой азарт?
— Повстречать бы, — мечтательно произнёс какой-то молодой матрос. — Сыграл бы с ним лет на двести жизни...
— Да как сказать, — покачал головой Джерри, подёргав себя за бороду. — Выиграть-то можно многое, но вот твоя ставка всегда одна.
— Душа? — с испугом поднял брови молодой.
— Нет, — пожал плечами Джерри, — Дэви Джонс, видишь ли, нечисть старая, ещё со времён до Христа. У неё власти над душами крещёными нет. Что у Дэви Джонса, что там у Барона Субботы, или у тех индейских демонов, каким краснокожие молятся. А вот жизнь твою забрать может. Ставка у него — твоя голова. Если проиграешь, утащит он тебя на дно, утонешь, как крыса в бочке. Тогда из твоего черепа он себе чашу для пунша сделает, а из мослов — кости игральные выточит!
После этих слов компания примолкла, да и Кристоферу, в подобные вещи не очень верившему, тоже стало как-то не по себе...
Тем временем наверху шла беседа между Джоном и важным господином в жёлтом кафтане и расшитой серебром треуголке, больше всего напоминавшем эсквайра средней руки.