Джулия взглянула на Люка, потом на Гейл.
— Кажется, мы только что пришли к единому мнению?
— Нет, — покачал головой Люк, — напротив.
Гейл пригубила бокал.
— Ты говоришь о личном кодексе чести, как ты его понимаешь; это не имеет ничего общего с общепринятыми, расхожими представлениями о морали.
— Верно, — согласился Люк.
— Тогда это не мораль в чистом виде, а только долг, — возразила она.
— Но долг и есть мораль, — настаивал Люк.
— Мораль есть ценность цивилизации, — сказала Гейл.
— Понятие «цивилизация» условно, это просто искусство жить в городах.
— Ну хорошо, тогда — культурная ценность, — кивнула Гейл.
— Культурные ценности — также вещь относительная, — улыбнулся Люк. — Мои, например, подтверждают, что прав я.
— А откуда они взялись, твои ценности? — поинтересовалась Гейл, внимательно глядя на него.
— Давай придерживаться чисто философских категорий, — предложил он.
— Тогда, может, вернемся к долгу?
— А куда подевалась власть? — спросила Джулия.
— Да здесь она где-то, — улыбнулся я.
Гейл сидела с озадаченным видом, будто в нашей дискуссии возникло что-то новое, способное дать мысли иной поворот.
— Если долг и мораль — две разные вещи, — медленно произнесла она, — то какая важнее?
— Никакая, потому что это одно и то же, — ответил Люк.
— Я так не думаю, — вмешалась Джулия. — У тебя получается, что долг — это что-то очень конкретное, а что нравственно, что нет — ты решаешь сам. Если бы мне пришлось выбирать, я выбрала бы мораль.
— Что до меня, так я предпочитаю конкретные вещи, — сказала Гейл.
Люк допил пиво и слегка рыгнул.
— Чушь все это! Философия у нас во вторник, а сейчас выходные. Кто оплачивает следующий круг, Мерль?
Я поставил левый локоть на стол и раскрыл ладонь. Мы начали меряться силой, напряжение возрастало.
— Я прав, не так ли? — процедил он сквозь сжатые зубы.
— Да, ты прав, — ответил я и прижал его руку к столу.
Власть.
Я вынул корреспонденцию из почтового ящика и отнес ее наверх в свою квартиру. Там было два счета, несколько рекламных писем и пухлая бандероль без обратного адреса.
Я запер за собой дверь, сунул ключи в карман, швырнул кейс на стул и собирался сесть на диван, когда в кухне зазвонил телефон.
Бросив почту на кофейный столик, я пошел на кухню. И тут у меня за спиной рванул взрыв. Не знаю уж, сбил бы он меня с ног или нет — я просто машинально нырнул вперед, ударившись головой о ножку кухонного стола, и в общем-то не пострадал. Пострадала комната.
Когда я поднялся на ноги, телефон уже смолк.
Я уже тогда знал, что есть более простые способы избавляться от ненужной почты, но долго еще ломал голову над тем, кто же мне звонил.