Я пытался разобраться в ней с хладнокровием ученого, все неуловимое и сложное свести к нескольким однозначным прилагательным. Нет, я не влюбился; подобного рода академический анализ не похож на сладостный сумбур в голове пылко влюбленного. На мой взгляд, после определенного возраста ты уже не теряешь голову от страсти — потеря головы предполагает горячку, утрату контроля над своими чувствами. Нет, после определенного возраста и ввиду определенного опыта ты не теряешь голову, а начинаешь ею интенсивно работать.
Ты пытаешься изучить предмет своего интереса.
Так сказать, осматриваешь со всех сторон, вертишь ее характер мысленно в руке, как монету незнакомой страны.
Однако смысл происходящего все тот же — ты влюбился.
Итак, я влюбился?
Подпирая стену и позевывая от скуки, стоя на посту во «внешнем наблюдении», я вел внутреннее наблюдение за собой. Я вспоминал вкус губ Кэролайн, ощущение своих рук на ее крепкой спине, думал о том, что она не одна, у нее Чарли, и это дополнительная сложность… Думал, насколько я готов полюбить… Многое проносилось в моей голове, и все свои мысли и эмоции я пытался рассортировать, категоризировать. Эмоции — штука опасная, с ними нужна осторожность сапера. Чуть поддайся им, и будет, как у Энни Уилмот с Клодом Трумэном — сложно, мучительно, двойственно.
На самом интересном месте моих размышлений появился Бобо.
Бобо было почти не узнать. Я помнил обколотого невменяемого вонючего наркомана «в отрубе», которого я усаживал на стул во мраке мусоросборника, а Келли приводил в чувство с помощью дубинки. А тут шел, бодро прихрамывая, более или менее опрятно одетый малый; в глазах, конечно, не мудрость светится, и все же…
Метрах в пятидесяти он то ли меня узнал, то ли нутром почувствовал опасность. Белый в этих краях напрягает уже сам по себе. А если этот белый коротко острижен и он таращится на тебя с нескрываемым интересом, то самое время делать ноги. От меня за версту разило законом и порядком.
Бобо шел по моей стороне улицы. Заметив меня, он не изменил маршрут, но тут же, украдкой оглядываясь, перешел на противоположный тротуар.
Даже некоторые законопослушные люди внутренне ежатся и внешне нервничают, когда видят полицейского. Однако Бобо и глазом не повел — он только машинально проделал контрольный маневр, чтобы проверить улицу за собой и не проходить слишком близко от копа. Шагая за машинами, припаркованными напротив подъезда, возле которого я стоял, он взглянул на меня — спокойно, открыто. Узнал он меня или нет, по его лицу не прочитывалось. Секунда — и Бобо исчез за углом.