Я молчал.
— Они будут счастливы, если ты где-нибудь чего-нибудь добьешься. Даже просто знать, что Бен где-то там и ему хорошо, — уже одно это окрыляет. Это для ребят очень важно.
— А для тебя, Дайан? Неужели ты только обрадуешься, если я уеду?
— Как-нибудь переживу твой отъезд. После будет новый шериф. Дай Бог — молоденький. Может, я и с ним буду спать — просто ради удовольствия, как с тобой. Может, он будет не такой пуританин, как ты.
— Могут нанять женщину. Сейчас это обычное дело.
— Ну вот, только этого мне не хватало для полного счастья!
Какое-то время мы молчали.
— Наверное, нам пора завязывать с этим, Бен, — сказала Дайан, кивнув в сторону постели. — Потихоньку становится ясно, что нам и начинать не стоило. — Энергичным щелчком она выбросила окурок за окно. — У каждого из нас свой путь.
Понедельник, 13 октября, 10 часов утра.
Мы собрались в офисе главного прокурора штата. Это в Портленде — от Версаля два часа на автомобиле.
Присутствовало человек двадцать — двадцать пять. Меньше никак нельзя, если расследование убийства организовано по всем законам театрального искусства.
В глубине просторной комнаты — так сказать, на авансцене — красовался мрачный коротышка, детектив из бостонского отдела по расследованию убийств Эдмунд Керт.
Он стоял хоть и на самом видном месте, но чуть в стороне, ближе к окну, и наблюдал, как рассаживаются задействованные в операции сотрудники.
Керт имел уже знакомый мне насупленно-злодейский вид — словно он вот-вот, просто для острастки, вломит кому-нибудь между глаз.
Присутствовали в основном полицейские чины двух сопредельных штатов — Мэна и Массачусетса. Ребята как на подбор — здоровяки с дружелюбной ухмылкой от уха до уха.
Были и два прокурора из главной прокуратуры штата Мэн.
В последний уик-энд почти все собравшиеся вкалывали почище чем в будни, поэтому вид у большинства был несколько потрепанный.
Серые, осунувшиеся лица.
Только Крейвиш был как огурчик — с обычной телеулыбкой, он картинно стоял в сторонке.
Я присел на стул в последнем ряду — с легким ощущением, что пришел подглядывать через замочную скважину.
То, что меня допустили на это собрание, не более чем вежливый жест по отношению к «местным кадрам». Тут я никаких иллюзий не питал.
Мне надо лишь «отметиться» на встрече, посидеть-послушать — и домой. Поскольку я был приглашен только «для мебели», то я даже полицейскую форму не потрудился надеть, а нацепил джинсы и свитер. (Говоря по совести, я нарядился так свободно не только потому, что ощущал себя пятым колесом в телеге этого расследования, — я стеснялся дурацкой версальской полицейской формы: ржавого цвета сорочка, коричневые брюки в ржавую полоску и совершенно идиотская шляпа, как у лесных пожарных. Отец этой шляпой гордился. Я же считал ее самой дебильной приметой версальского копа — какой нормальный человек может испытывать уважение к полицейскому в подобном клоунском колпаке!)