Мы взяли по запотевшей бутылке «Роллин рока» и сели за столик в глубине зала.
— Сюда, считай, одни полицейские ходят, — сказал Гиттенс. И действительно, публика состояла почти на сто процентов из копов. Одни были в голубой униформе, другие в штатском, но в таких одинаковых ветровках и брюках, так что в их принадлежности к полиции можно было не сомневаться. Были тут полицейские пузатые и тощие, высокие и коротышки, с короткими усами, с пышными усами, с потрясающе огромными усами и совсем без усов. Одни имели вид громил — пакеты мышц. Другие были явно не слабаки, но выглядели изящней — и курсировали к бару и обратно выработанной походкой в стиле Джона Уэйна.
Не просидели мы и пары минут, как к нам стали подтягиваться знакомые Гиттенса. То один, то другой подходил пожать ему руку и перекинуться парой слов.
Многие и с Келли были знакомы, а кто его лично не знал, тот про него хотя бы слышал. Они были рады встретить живую полицейскую легенду. Кое-кто присаживался за наш столик, подтягивая стул из-за соседнего стола. Временами вокруг нас образовывалась группа из шести-восьми, а то и дюжины полицейских.
Атмосфера была фамильярно-дружественная, раскованная, и скоро даже я перестал ощущать себя чужаком и желторотым.
В какой-то момент разговор перескочил на Данцигера. Один розовощекий молодой парень в штатском спросил:
— Как продвигается расследование касательно Данцигера?
Возникла короткая напряженная пауза: прокурор, так сказать, двоюродный брат полицейского — и его убийство воспринимается болезненно всеми слугами закона.
— Да ничего пока что не слышно, — ответил Гиттенс. — Никто не хочет колоться.
— Свинство это, — сказал розовощекий в штатском. — Неслыханная наглость — пришить юриста! У нас тут, слава Богу, не какая-нибудь банановая республика, где прокуроров щелкают как куропаток!
— Ну да, у нас тут не Сицилия!
— Ничего, Брекстон все равно не заживется!
— С чего ты взял?
— Да этого зверюгу свои же скоро грохнут. Он всех уже достал!
— Твоими бы устами да мед пить! — насмешливо протянул единственный темнокожий полицейский за нашим столом.
— Ха! Вот посмотришь, я прав окажусь.
— А помните, как Брекстон скинул Джемила Саггса с крыши?
— Эта история уже с бородой.
— Ну не так уж давно это и было. Кажется, в девяносто втором. Или в девяносто третьем.
— Кто такой был этот Джемил Саггс? — спросил я. Один из полицейских охотно просветил меня:
— Саггс изнасиловал маленькую девочку в квартале Гроув-Парк. Как, бишь, ее звали? Фамилия Уэллс. А имя… кто помнит?
— Какое-то африканское.
— Никита?
— Никиша.