Итог их чрезвычайно дерзкого нападения: девяносто тысяч гривен мелкими купюрами, два автомата Калашникова с полностью снаряженными магазинами, два пистолета Макарова и милицейская радиостанция. Имея в своем распоряжении такой «джентльменский набор», братья чувствовали себя в Слобожанске комфортно и возвращаться в родной поселок не спешили. Для поддержания боевой формы и безбедного существования одного лихого налета в год им было достаточно. Не платя в «общак», они жили на широкую ногу от разбоя до разбоя, и такой образ жизни их вполне устраивал. Якову исполнилось тридцать шесть, Артуру – тридцать пять, награбленных денег хватало каждому на отдельную упакованную квартиру, и можно было уже подумать о том, чтобы обзавестись семьями. Не век же им по девкам таскаться.
Взяв на последнем ограблении почти два миллиона, братья решили оттянуться по полной программе: накупили водки, заказали по Интернету двух самых дорогих путан, одной из которых оказалась Анна. Как и многие ее коллеги-проститутки, Аня состояла на учете в «полиции нравов», и опера регулярно инструктировали подучетный им контингент на предмет розыска интересующих их лиц. Щедро расплатившись со жрицами любви, бандиты отпустили их с миром, не подозревая о том, что Анна сообщила о них своему куратору из уголовного розыска.
Группа захвата действовала при задержании предельно жестко. В результате захвата Артура застрелили, а Якова тяжело ранили и под конвоем увезли на карете скорой помощи в институт неотложной хирургии. Спасая себя от грозящего ему пожизненного заключения, Яков стал сотрудничать со следствием.
Утопающий хватается за соломинку. Для тридцатисемилетнего Яши Самсонова этой соломинкой стала шариковая ручка, которой он корявым почерком три часа кряду выводил на бумаге свои признания в убийствах. Начав с самого первого, когда он с братом забил до смерти цеховика по фамилии Горенко, Яков накатал явку с повинной на восьми листах, сознавшись в семнадцати убийствах, в том числе когда их банда живьем закапывала людей в свежевырытые могилы. Ему самому жутко было вспоминать об этом. Одно дело средь бела дня расстрелять автомобиль предпринимателя, на чей бизнес положил глаз Рашид Мамедов – Яков, представляя себе, будто он участвует в съемках крутого боевика, лихо стрелял из автомата Калашникова, небрежно держа его одной рукой, а его брат «зачищал территорию», добивая раненых и случайных свидетелей. Это была виртуозная работа, за которую киллеры испытывали профессиональную гордость. И совсем другое – участвовать в придуманном Рашидом кошмарном ритуале, когда за отказ «добровольно» передать Мамедову контрольный пакет акций своего предприятия перепуганного насмерть бизнесмена заколачивали в гроб и, опустив в неглубокую яму, минут на двадцать засыпали землей. После такой устрашающей акции человек отдавал Рашиду последнюю рубашку, но свою жизнь этим он все равно не спасал – его ждал «колодец смерти», в который боевая бригада Мамедова сбрасывала «отработанный материал».