Синь знал, что сестра не боится, хотя сам со страхом ждал своего Превращения, до которого оставалось ещё шесть дней. Она всегда была готова, в отличие от него. Всё переменится для них даже раньше: как и всех крылатых, Лунию запишут в рабочую команду, а потом назначат ей партнёра по выбору королевы и переселят в отдельную ячейку… А может, даже переведут в другой улей.
Ничего необычного – так живут все шелкопряды. Крылья вырастают у каждого, и он начинает новую, предназначенную для него трудовую жизнь на другом месте. Только теперь перемены настигли их собственную семью, и сердце дракончика сжималось в тревоге.
Он уже проснулся – а может, так и не успел заснуть, – когда перед рассветом сестра подскочила, раскачивая паутину, и тряхнула его за плечо. Далеко внизу в улье Цикады уже мерцали крошечные огоньки, и Синь представил себя одним из тех драконов, что уже поднялись и собираются на работу. Далеко на севере в предутреннем тумане виднелся улей Шершень, а на юге – улей Богомол, но шёлковые сети, ведущие туда, ещё терялись в сумраке.
Синь ни разу не бывал в других ульях, но знал, что они расположены по широкому кругу, охватывающему травянистые равнины Панталы. Гигантские драконьи сооружения вздымались до небес, словно причудливые образы тех деревьев, что когда-то заполняли весь материк. Наверху тянулись во все стороны раскидистые ветви, заплетённые прочной серебристой паутиной, по которой даже бескрылые дракончики шелкопрядов могли путешествовать между ульями высоко над землёй – если, конечно, получали на то разрешение.
Зевая, Синь оттолкнул лапы сестры, притворяясь, что никак не проснётся. Шёлковые нити вокруг были унизаны сверкающими каплями утренней росы, как будто ночью прошёл дождь из крошечных алмазов. На другой стороне ячейки спала, укутавшись шёлком, мать Лунии. Собственная мать Синя работала последние дни в ночную смену и улетела ещё вечером.
– Сегодня! – шепнула Луния, восторженно дёрнув бледно-зелёным хвостом, и вновь толкнула брата в плечо, опасно раскачивая гамак. – Наконец-то!
– Эй, осторожнее! – прошипел он, хватаясь за стену. – Кое-кому ещё целых шесть дней жить без крыльев!
Их ячейку отделяли от земли ещё многие слои шёлковых сетей, но забыть, как она далеко, всё равно было непросто. Он всегда чувствовал себя безопаснее внутри улья и стеснялся своего страха, неприличного для шелкопряда.
– Зато друго-о-ой кое-кто, – пропела сестра, – получит их сего-о-одня! – Она уселась на паутину и гордо пошевелила ростками крыльев на лопатках.
– Ну, не совсем, – поправил Синь, – а через несколько дней. Сегодня ты только кокон себе сплетёшь, а крылья на самом деле… А-а-а! – завопил он, вываливаясь из перевёрнутого гамака и судорожно цепляясь за сеть.