Отец явно был не в настроении, но Хьюго сдаваться не собирался.
– Я прошу не об этом, – сказал он.
Смерив взглядом манекен, герцог покосился на сына.
– Значит, ты не о больнице?..
«Бедный манекен, – подумал Хьюго. – Сейчас его снова проткнут».
– Ну, то есть… да, – пробормотал он и поспешно добавил: – Но я не прошу тебя выкладывать деньги из собственного кармана.
– Вот как?.. А чего же ты хочешь?
– Просто отправь в Королевское общество письмо с сообщением о том, что одобряешь мой план. Надеюсь, тогда они сами профинансируют мой проект.
– Об этом не может быть и речи. – Герцог, снова сделав выпад, проткнул «противника».
– И тебе даже писать не надо. Я и сам мог бы написать такое письмо, а тебе останется только подписать его и скрепить личной печатью.
Герцог нацелил рапиру на сына и коснулся острием его груди.
– Запомни, Хьюго, доброе имя человека гораздо важнее, чем его кошелек. Я бы с большей вероятностью просто дал тебе денег: анонимно, конечно же, – но связывать свое имя со столь безумным проектом не желаю.
Герцог снова направил на Хьюго острие рапиры, и тот машинально поднял свою, готовясь парировать выпад отца.
– В таком случае просто дай мне денег анонимно, – сказал Хьюго.
– Я не желаю поддерживать глупую затею. И вообще этот разговор меня утомляет. – Внезапно лицо герцога налилось краской – то ли от физического утомления, то ли от раздражения. – Если бы ты наконец подумал о семье! – Рапира его светлости молниеносно описала дугу и едва не выбила оружие из руки Хьюго. По залу раскатился звон металла. – Подумай, какую ты даешь пищу для злословия, заботясь об отбросах общества!
Тяжело вздохнув, Хьюго бросил рапиру на пол. Это было отличное оружие, но ему не годилось.
– Почему? – произнес он лишь одно-единственное слово, но оно, это слово, весьма красноречиво обозначало ту глубокую пропасть, что пролегала между отцом и сыном.
Уиллингем до сих пор не мог принять тот факт, что Хьюго задавал, задает и всегда будет задавать этот корокий вопрос. И вообще его сын давно уже отказался безоговорочно принимать все то, что, по мнению других, было правильно.
– Подними свою рапиру. – Герцог дышал тяжело, точно разъяренный бык. – Давай выясним, кто из нас прав.
Хьюго рассмеялся.
– Но не таким способом. Я не дурак, чтобы сражаться на условиях противника и его же оружием.
Сильным ударом рапиры герцог вспорол грудь несчастного манекена, и металл зловеще сверкнул в косых лучах послеполуденного солнца.
– Тебе, Хьюго, следовало стать священником, однако я смирился с твоим желанием сделаться медиком, потому что решил, что и это занятие достойно уважения. Я даже стерпел, когда ты отправился учиться в Эдинбург – в такую глушь, где заканчивается цивилизация!