— Господи, — прошептала Беда, — как они тут живут! Как страшно они тут живут!
Бабка удивилась.
— А почему тебе обязательно умирать?
— Потому, что у нас… то есть, у внешников, везде есть свои осведомители. Как только узнают, что я жива и нахожусь в Полисе на свободе, то под подозрение попадут все, кто со мной контактировал. Выплывут кое-какие факты. И вся система, которую я строила семьсот дней… Два года!! — Рухнет. Подозреваемых попросту уничтожат.
— Но, подожди… Если тебя перекрасить в блондинку, сменить причёску, подкормить, чтобы ты поправилась. Да, в конце — концов пластическую операцию сделать…
— Как я это всё сделаю? Где я так быстро найду средства? Как всё сделать тихо, без огласки? Я просто не ориентируюсь в Улье. Два года взаперти, это, знаешь ли…
— Послушай меня, Ванка, если ты не врёшь…
Беда перебила:
— Она не врёт. Она уже считает себя мёртвой.
— Девочка, ты что — ментат? — удивилась Мазур.
— Да, — ответил за Марию Пашка, — начинающий. Нет тут у вас пособия для начинающего ментата?
Никто не воспринял шутку. Всем было не до этого.
— Беда, ты уверена? Она не симулирует правдивость?
— Нет, Бабка, она открыта. А ментат она тоже только начинающий, чтобы симулировать.
— Мне надо подумать… — решила Бабка. И все замолчали.
Под боком сладко засопела Беда. Ну и Пашка уснул.
Утром, только рассвело, выехали из Комаровки. Под тентом, нагретым солнечными лучами, разлилась невыносимая духота. Остановились и сняли брезент. Дышать стало легко, но последождевая грязь, летевшая из-под колёс, сразу заляпала всё.
Бабка съехала с грунтовки и повела машину по траве, параллельно дороге.
Все завернули лица в банданы, чтобы уберечься от летящих брызг. Ну, хорошо, хоть не грязи. Пашка вытащил из рюкзака свою запасную, и отдал её Ванессе.
До Полиса доехали, как ни странно, без приключений.
Хоть все постоянно были напряжены. Вчерашние «наезды» оставили нехороший осадок, не позволяющий расслабляться.
Полис произвёл впечатление своей крепостной стеной.
Сложенная не только из камня, но и Бог знает из чего ещё, она, мягко говоря, удивляла. Слева от ворот в стену органично встроилась двухэтажка с заложенными кирпичом окнами. Кроме двух, которые ощерились стволами крупнокалиберных пулемётов. А справа высилась средневековая, слегка покосившаяся, смотровая башня, из-за зубцов которой торчал ствол полкового горного миномёта.
Сами ворота, склёпанные из толстенных пластин металла, были открыты одной створкой.
Команда на пропускном пункте бабку знала. Кто-то помахал рукой. Начальник караула подошёл к Бабке.