– Я ужасно храбрый! Это вы – профессионалы – осторожничаете. Так вот, не мог бы ты раздобыть для меня сведения об этом Флориане Троллингере?
– Проверять представителя своей профессии – щекотливое дело. Мне придется копаться в архиве или искать общих знакомых.
– Я не выдам тебя, старик.
– Рассчитываю на это! Подумаю, что можно сделать, и позвоню.
– Это очень срочно.
Граф положил трубку, затем набрал другой номер. Голос нового собеседника звучал жестко, резко и деловито. Правда, стоило Графу раскрыть рот, как его узнали и прямо-таки зашлись от восторга.
– Кого слышу! Наконец-то решили обратиться к профессионалам, Граф?
– Мой помощник сторожит наши границы, но я надеюсь, что могу довериться близкому приятелю Пикара.
– Неплохой парень, правда? Он ведь был уверен, что мы познакомимся. Так какие у вас проблемы?
– Начнем с того, что это совершенно конфиденциальное дело. Участие полиции просто недопустимо. Пикар и его коллеги тут не помощники.
– Понятно.
– Теперь конкретно – мне нужен человек, который сможет внимательно наблюдать за одним врачом. Если объект – предположим, что он все-таки уважаемый гражданин, – обнаружит слежку, то мы рискуем получить иск на тысячи франков.
– Мои ребята еще никого не подводили.
– У вас есть сейчас подходящие люди, осторожные и благоразумные?
– Ну, здоровых и молодых у меня нет – это и понятно. Есть пара шустрых старичков. Они хорошие оперативники, но долго бегать уже не могут. Если вам требуется круглосуточное наблюдение, то нужны хотя бы трое, но столько народу у меня нет.
– Ничего страшного. Этот человек – врач: два раза в день он принимает больных в своем кабинете, а потом ходит по домам и, вероятно, посещает больницы.
– Это уже легче.
– К тому же я разработал план действий.
– В вашей предусмотрительности я не сомневался ни минуты. Вы придете сюда, чтобы встретиться с парнями? Или пришлете интрукции?
– Лучше зайду. В два часа устроит?
– Прекрасно.
Граф спустился в свой кабинет, открыл шкафчик с картотекой, вытащил Шекспира и понес рассыпающийся том в домашнюю лабораторию. Несколько минут он уныло рассматривал отмеченную печатью запустения комнату: заставленные пыльными стеклянными колбами и бутылями полки, закрытые шкафы, длинные столы, покрытые пятнами реактивов раковины умывальника, закрытую чехлами аппаратуру…
Когда граф, мокрый от пота, но весьма довольный, вышел из лаборатории, в одной руке у него был томик Шекспира, в другой – исписанный листок бумаги. Он направился в кабинет, прошел к письменному столу, открыл машинку и напечатал следующее: