– Риари… – почти шепотом. – Я должна буду покинуть этот мир? – еле слышно.
– Да, – даже мне показалось, что мой голос прозвучал как приговор. Она нервно сглотнула.
– Навсегда? – а в глазах мольба. Прости, моя хорошая, я не могу отказаться от тебя. Без тебя я умру. И ты тоже… ведь ты откликнулась на Зов.
– Да. – Ножка бокала не выдержала и хрустнула, красное вино растеклось по белоснежной скатерти, капли крови упали на алое платье. Актавия смотрела на меня, и в глазах ее стояли слезы. А я ничем не мог ей помочь. Даже не знал, что еще я могу сказать. Я понимал, как ей больно. Наши женщины, уходя из нашего мира, хоть это и случалось раз в тысячелетие, переносили уход из мира как собственную смерть. Это тяжело. Ты больше никогда не увидишь своих родных, привычный ход жизни для тебя исчезнет, и тебя будет окружать неизвестный и совершенно чужой мир. И единственным утешением может стать твоя половина – а если вы еще и не ладите? Полное одиночество. Но у нас же будет по-другому! Я люблю ее! Да, она будет жить в моем мире, но он не ужасен. Я уверен, ей понравится.
– Актавия, ты пойми, у нас нет другого выбора, к тому же там не так плохо, как ты думаешь. Техники, конечно, там нет, но зато там есть магия! Там столько всего удивительного, что ты не будешь скучать! Обещаю! Мы будем жить в замке. Там огромный сад, и мы будем летать! Я научу тебя использовать магию, мы будем странствовать! Я клянусь, что ты будешь счастлива!
– Я больше не увижу своих родителей? – прервала она меня. И голос такой детский… Она хотела, чтобы я ей соврал.
– Скорей всего, нет. Но, полагаю, мы что-нибудь придумаем, ведь мой отец глава клана, и, возможно, он даст добро и откроет портал. – Я говорил и сам себе не верил. Порталы открываются очень редко. Они забирают очень много энергии и крайне нестабильны, но что еще я мог сказать? Я не могу видеть ее страдания и сделаю все, лишь бы не видеть эту тоску в глазах.
Актавия опустила голову на ладони и шумно выдохнула. Так неподвижно она просидела несколько минут. А я не знал, как успокоить любимую. В сердце бился страх: «Не покидай меня! Только не сбеги!», хотя по ее эмоциям я чувствовал, что она пытается подавить порыв вскочить и убежать. В ней боролись противоречивые эмоции, она не хотела меня покидать, но новость о том, что ей придется покинуть ее мир… Это было слишком. Она понимала: оттого, что она сейчас уйдет, проблема не решится, и ей все равно придется выйти за меня. Она снова почувствовала себя запертой в клетке, без права выбора. И мне было больно смотреть на это. Я не хотел, чтобы она так себя чувствовала.