Временами я замечала одобрение в глазах дяди, когда тот смотрел на трудящегося оборотня, и тогда я обижалась на него, что так быстро забыл обо всем, что я ему рассказала.
Сама же я ничего забыть не могла. С Игорем практически не разговаривала, хоть и приходилось делить с ним стол во время обеда, на котором всегда присутствовал дядя. Дел у меня по-прежнему было много и отвлекаться на всяких не собиралась. Да и постоянно приходилось скрывать собственную дурноту, к которой я уже умудрилась привыкнуть.
А еще мой живот начал не то чтобы стремительно, но заметно округляться, и сама я отчего-то стеснялась этого.
Очень редко я позволяла себе смотреть на Игоря, когда он точно этого не мог видеть. Как например сегодня, когда потихоньку вышла из дома, приготовив обед и оставив тот томиться на плите.
Игорь колол дрова и стоял ко мне спиной обнаженный по пояс. Я же села на ступеньку крыльца, не в силах не смотреть как перекатываются под кожей крепкие мышцы каждый раз, когда он взмахивал топором и опускал тот на полено.
Я и сама себе ни за что не призналась бы, что залюбовалась им. Глаз отвести не могла, впитывая в себя каждое его движение, каждый наклон головы. И тихонько радовалась, что он меня не может видеть. Ну а если увидит, сделаю вид, что только вышла.
В кокой-то момент Игорь с такой силой опустил топор, что тот наполовину вошел в чурбан и так и остался торчать там. Сам же объект наблюдения резко повернулся в мою сторону.
Впервые с момента его приезда, наши взгляды встретились не мельком, а надолго. Он просто приковал мой к себе, какой-то силой не позволяя смотреть куда-то еще.
– Не принесешь мне воды? – низким хриплым голосом попросил.
Грудь его тяжело вздымалась, а по коже стекали струйки пота и терялись где-то под поясом штанов.
Первой реакцией была послать его куда подальше. А еще лучше молча гордо развернуться и скрыться в доме. Но сразу же поняла, что со стороны это будет выглядеть как глупое ребячество. Только поэтому встала, приблизилась к бочке с водой, стоящей в тенечке, и зачерпнула оттуда полную кружку. Пока шла к оборотню, разволновалась не на шутку, даже рука задрожала и несколько капель прохладной воды скатились по моим пальцам.
Не потому ли я волновалась, что впервые за последние дни подхожу к нему настолько близко? А может, всему виной было то адское пламя, что я давно уже не видела на дне его глаз? Или выражение лица оборотня, с которым тот смотрел на меня, делало ноги и руки слабыми?
– Спасибо! – принял он у меня кружку, касаясь моих пальцев своими, и жадно припал к ее краю.