– Все это как-то… затянуто. Неужели мы должны придерживаться всех этих традиций?
– Традиция исходит из необходимости произвести на свет наследника престола, поэтому мы должны сыграть роль настоящих любовников, вступивших в настоящий брак. Так что традицию придется соблюсти.
Она откинулась на спинку стула и нахмурилась.
– Наследник… А ребенка твоей сестры примут как настоящего наследника?
Ее сомнения в его словах вызвали у Джафара раздражение.
– Я никогда не хотел править Шамсумарой. Однако судьба распорядилась иначе, и я пойду по стопам брата и не откажусь от своего долга перед страной. Тем не менее у меня нет желания стать отцом, поэтому законным наследником престола будет ребенок моей сестры. Я об этом позабочусь.
– Так. Давай-ка проясним вот что, – медленно проговорила она, чуть подавшись вперед. – Мы должны будем провести наедине семь дней, притворяясь, что мы молодожены-любовники. И как же мы это сделаем?
Разве она не чувствует нарастающего между ними сексуального напряжения? Сейчас он отдал бы все, чтобы она возжелала его так же сильно, как он желает ее.
Джафар отбросил прочь неподобающие мысли. Он не может сделать Тиффани своей женой. Он вырос, воспитываясь на традициях и ценностях Шамсумары, а значит, не должен поощрять развод. И в то же время сам уже планирует его. А что же тогда делать? Он был в смятении, заключая договор с Тиффани. Он не мог остаться в стороне и позволить Симдану претендовать на трон королевства. И точно так же он не может жениться на женщине, позволив ей принять их брак всерьез. Тиффани, по крайней мере, знает, что от нее требуется, – она же подписала контракт.
– В наших дворцовых покоях мы будем одни. Проведешь время в своей комнате.
– А что ты скажешь потом своим подданным? Какова будет официальная версия нашего разрыва?
– Я заявлю, что тебе было плохо, ты страдала и не смогла прижиться.
– Хорошо. Я не стану делать наш брак еще более трудным, чем он есть на самом деле.
– Отлично. Значит, мы прекрасно поняли друг друга.
В течение следующих шести дней Тиффани пользовалась любой возможностью избежать общества Джафара. Это было нетрудно, поскольку он вел себя точно так же по отношению к ней. По крайней мере, когда они оставались одни. На людях они показывались вместе регулярно, а оставшись в апартаментах, расходились по своим углам. Благо апартаменты были огромными. Она надеялась, в Шамсумаре все тоже будет так, а не как в ее снах, наполненных образами Джафара в пустыне: статный красавец в развевающихся под порывами теплого ветра белых одеждах. Он становился ее навязчивой идеей, ее мечтой, а это было нужно ей меньше всего.