Наконец, в мою глухую комнату начали пробиваться фотоны света, а в это время снаружи начали доноситься шумы открывающегося несмазанного, ржавого замка, а также гулкие мужские голоса. Один был хриплый, усталый, я бы даже сказал, прокуренный; другой — уверенный, льдисто-холодный баритон, с приятными нотками в голосе. Речь я различить не мог, но зато вполне улавливал интонации. Наконец, что-то, что перегораживало путь к моему спасению (я надеюсь) сдалось, и, скрипя петлями, распахнулась дверь. Невольно я зажмурился, когда по глазам ударил яркий свет. Но немного придя в себя, я смог разобрать фразы, которыми обменивались эти двое:
— Милорд, какие тут могут быть кривотолки, когда и так известно, что каждый второй из них (если не вообще все) — ещё тот вор, душегубец и рьяный нарушитель порядка?
— Не тебе решать, тюремщик, кого миловать, а кого наказывать. Эй, полутварь, ты очухалась?
Медленно раскрыв глаза и привыкнув к свету, я смог, наконец, разглядеть моих визави. В свете самого настоящего факела на меня смотрели двое: один — низенький и толстый человек с большим пузом, с уродливой, но выбритой физиономией, с нецелыми зубами и странными пятнами, одетый в коричневый балахон, который крепко обвязан на поясе, и второй — крепкий, статный мужчина с небольшой бородой и усами русого цвета, в добротном, крепком доспехе из пластин. Волосы у обоих были коротко подстрижены, но у первого они представляли собой некое подобие «кораллового рифа», с гладкой макушкой и негустыми краями, а у второго — короткие по всей голове, с чётко выраженной чёлкой.
Выглядели они, как самые обычные люди, разве что первый — простолюдин-простолюдином, а второй — породистым аристократом. Факел, с которым они пришли, уже оказался установленным в специальном постаменте, давая яркий, но немного сумрачный свет. Пользуясь случаем, я жадно начал водить глазами и изучать обстановку. И у меня возникли новые рвотные позывы.
Вы когда-нибудь были в хлеву для скота? В настоящем, деревенском хлеву у нерадивого хозяина? Так вот, моя камера (а ничем иным это быть не могло), была очень похожа: камень, слегка прикрытый слоем соломы, поверх которого… находились отходы жизнедеятельности в несколько слоёв, и я не уверен, что мои. Рядком валялось несколько трупов крыс, которые уже давно издохли, и которых уже начал кто-то пожирать изнутри. И я, прикованный кандалами к стене, в грязной серой робе, чуть прикрывающей наготу, весь грязный, с виднеющимися по всему телу рубцами, сижу в луже… в луже, я сказал! И кстати, интересно: почему это полутварь?.. Так, Ванечка, не торопись, во имя плана Айзена Сосуке