— Я бы согласилась, — тихо сказала я, когда он замолчал.
— Так о чем мы тогда вообще спорим?
— О том, что я имею право на собственное мнение.
— Имеешь, никто не отрицает.
— Рик, ответь на один вопрос… Если мы начали бы все сначала, ты поступил бы так же?
— Конечно. Ведь ты со мной, а это самое главное. Карин, я люблю тебя и выполню все свои обещания, данные в храме Шадоры. Просто будь со мной.
На миг прикрыв глаза, я попыталась успокоиться, чтобы не расплакаться. Он не изменится, а мое мнение его не интересует… Было больно. Очень. Да, я влюбилась и пошла бы на такое безумство, как выйти замуж через неделю знакомства, но не могла проигнорировать тот факт, что все это время Рик мне лгал и ничуть не сожалеет об этом.
Подняв руки, я расстегнула застежку, сняла кулон. Пару секунд полюбовалась им, а затем решительно разделила украшение пополам, и половинку Рика положила на стол.
— Что все это значит? — ледяным голосом процедил он.
— Мне ничего от тебя не нужно. Я выловила только одну жемчужину, и, несмотря на рекламные обещания, счастья и удачи она мне не принесла. Но она моя. И я сохраню ее как память.
— Карина, стой! — Рик схватил меня за руку, когда я взяла свой рюкзак и собралась покинуть комнату.
— Нельзя так играть с чужими чувствами и чужой жизнью, Рик. Передай Альвасу, пусть готовит документы о разводе. Никаких претензий. Я все подпишу.
— Останься, — тихо попросил он.
— Не могу. Просто не могу.
Решительно вырвав свою руку, я выбежала из комнаты. За дверью что-то разбилось об стену, а затем послышался звук ломающейся мебели.
В коридоре стоял Альвас, подпирая стену. Я не знала, слышал он что-то из нашего разговора или нет, но ничего объяснять не стала, коротко бросив:
— У морна Ортемиса для тебя будет несколько распоряжений. Все документы присылай на мой адрес. Уверена, Рик его знает.
Я не позволила себе плакать. Вместо этого решила занять мозги работой, и мне даже это удалось — примерно часа на два. Но, справедливости ради, я успела хорошо поработать. Потом накатила апатия. Выматывающая, съедающая, наполняющая сердце тоской. Но у меня было время подумать. Я понимала, что так близко приняла к сердцу произошедшее только потому, что накрутила себя на пресс-конференции. И довольно жесткие слова Рика стали той последней каплей, после чего я могла только переть на принцип, словно таран. Да, эту стадию можно было назвать «сама придумала, сама обиделась», но иначе отреагировать у меня не вышло.
Сейчас же, тоскливо сидя на берегу неподалеку от бунгало и смотря на темные окна, мне безумно хотелось, чтобы разговор сложился иначе. Я не солгала, когда сказала, что вышла бы за него. Черт возьми, я на самом деле любила этого нахального синеглазого леранца. С ним оказалось непросто, но это тоже можно было объяснить. Он не мальчик, да и я не девочка. Мы оба со своими сложившимися привычками, к тому же сроднились с личными откормленными тараканами и не желали себя ломать. Хотя придется, если хотим быть вместе. Но хотим ли? Готова к такому только я, а Рик… Судя по всему, он даже не собирается возвращаться… Эх, если бы он не изображал секретного шпиона и рассказал бы мне о себе лично, то все было бы иначе. А так все подробности на меня обрушили журналисты, причем не особо стесняясь в определениях, вот я и не сдержалась.