Кровь обагрила первозданную белизну нетронутого снега.
Царевич приказал верховному военачальнику Каш Бихуни разослать людей во все концы страны с тем, чтобы всюду, где есть храмы бога Шанта, разрушить их, не оставив камня на камне.
Каш Бихуни, не в пример царевичу, абсолютно спокойный и безучастный, проговорил в ответ только одно:
— Будет исполнено!..
Мари-Луйс резко обернулась к храму Мажан-Арамазда.
— Будет исполнено…
Каранни вдруг обратил внимание на высокого человека, мрачно взиравшего на поверженного жреца.
— Э-эй, Арбок Перч! Давно я тебя не видал. Подойди поближе к своему государю.
Укутанный в жреческий хитон человек и впрямь был Арбок Перч. Он яростно передернулся от досады, что царевич узнал его. Делать нечего, подошел, нехотя опустился на колени.
— Пригласи свою жену Ерес Эпит. Я хочу выпить с тобою вина.
Арбок Перч в поклоне коснулся лбом снега, стараясь этим скрыть бушующий в душе гнев. Все думал-гадал, как престолонаследник узнал его… В этом мире нет ничего тайного. Человеку нигде не дано остаться наедине с собой.
И царевич, и Мари-Луйс были уже у себя, когда к ним провели Арбок Перча с женой.
Мари-Луйс с нескрываемым любопытством смотрела на недавнюю свою рабыню.
Ерес Эпит предстала перед царицей без признаков былой робости, очень величавая. Но непривычная одежда явно стесняла ее. И в синих сияющих очах хеттки светилась такая радость и наивная гордость, что Каранни, умилившись, весело сказал:
— Дитя мое, мать создала тебя орлицей, только крыльями забыла наделить.
Ерес Эпит смущенно опустила голову. Царевич сорвал со своей груди нить с нанизанными на нее кабаньими клыками и надел на шею Ерес Эпит. Она в ответ сняла с себя пояс и протянула ему:
— Я в твоей власти, божественный!..
— Оставь себе пояс, дочь моя, — мягко отвел ее руки престолонаследник. — Только твой супруг ему хозяин.
И, обернувшись к Арбок Перчу, он, улыбаясь, сказал:
— Отважный мой воин Арбок Перч, не считай, что тебе удается сохранять в тайне свои мысли и в особенности деяния. И помни, жалок и ничтожен тот, кто побуждает ко злу и непокорности подневольного. Итак, говори!..
— Я скажу, божественный. Все вновь созданное не тождественно создавшему. Оно иное. Люди от природы не злы, государь мой. Но именно они порождают зло, творят его. Потому что всему, что сделается или не сделается, — причиной опять же люди.
Каранни снисходительно проговорил:
— Эти твои речи полезны, может, только ветрам. А ты лучше внемли мне. Пока не поздно, сойди с ложного пути. Я назначаю тебя властителем Нерика.
Арбок Перч не испытал никакой радости от даруемой ему высочайшей милости. И чуть было не высказал этого. Но вовремя спохватился, вспомнил лежащего на снегу жреца, и не захотелось ему умирать раньше времени.