— Готов служить тебе, божественный! — промолвил он.
Каранни угостил его отменным вином, свежим пивом и разной снедью.
— В Нерике должен остаться только один храм Мажана-Арамазда, как того желает моя супруга царица Мари-Луйс.
— Воля твоя священна, божественный, — сказал в ответ Арбок Перч. — Таково и мое желание, и множества других людей.
Арбок Перча с женою проводили в Нерик, оделив щедрыми дарами.
А спустя три дня Каш Бихуни сообщил престолонаследнику, что Арбок Перч отказался от чести властвовать в Нерике и отбыл с женою в сторону горы Спер. Каранни огорчился. А Мари-Луйс между тем была довольна своим прежним рабом и воином.
— Приручение дикого зверя — напрасный труд, супруг мой. И знай, для мятежника — особое удовольствие позволить себе не принять царскую милость.
Каш Бихуни посоветовал послать войско вдогонку за Арбок Перчем, но Каранни наотрез отказался.
— Это опасно — поджигать огонь раздора в своем доме.
Возвращавшееся с победой армянское войско народ Страны Хайасы встречал с ликованием. Вдоль всего пути следования горели костры, люди выносили воинам хлеб и вино.
Миновали города Тиврик, Акн и Арфакир. И всюду Каранни требовал у старост и военачальников дать ему с собой в помощь мастеров. Была у него мысль построить близ Куммахи новый город в честь победы над хеттами.
Но вот наконец они в столице. Встреча и тут была ликующей.
Царевич въехал на коне. Миновав главный сводчатый въезд и приблизившись к царскому дворцу, Каранни спешился.
Вместе с Мари-Луйс они буквально взлетели по ступеням каменной лестницы. Наверху нянюшки уже вывели им навстречу их мальчугана. И дитя тотчас потянулось ручками к родителям.
Опираясь на посох, вышел и царь Уганна:
— О дети мои! Боги не оставили вас! О мои дорогие, вот вы и снова дома! Приветствую и благословляю вас!
Каранни и Мари-Луйс опустились на колени перед царем-отцом и приложились к его иссохшей деснице.
— О милостивые боги-покровители армян, хвала и слава вам!
— Аминь!..
Куммаха ликовала. Шел тысяча триста тридцатый год[20]. В стране Хайасе стояла снежная зима.
Царь Каранни… ты хотел воевать со мной, и ты пришел, напал на Данкуву и опустошил…
(Из летописи царя хеттов Мурсилиса Второго, 1331 г. до н. э.)
— Божественный, отец зовет!
Каранни проводил учения. Рывком повернув коня к верховному военачальнику, он испуганно спросил:
— Что, плох?
— В агонии уже…
Пустив своего буланого вскачь, царевич вихрем понесся к дворцу, что высился на взгорье в самом центре города. «Отец умирает!» — с болью подумал Каранни, и душу его обуял ужас от отчетливого сознания, что он остается совсем один.