Стояла весна тысяча триста двадцать девятого года[21]. Текущий вдоль города Евфрат бушевал половодьем, затопляя все окрест — и малинник, и даже кипарисы чуть не до полствола.
Столица Хайасы раскинулась на каменистом горном плато, неподалеку от глубокой пещеры, разинутый зев которой осеняла раскидистая крона могучего старого кедра с орлиными гнездами на ветвях.
Жрецы утверждают, что именно в этих местах, за три десятка поколений до них, явился предкам-армянам прародитель Гайк, и потому тут и был воздвигнут город Куммаха.
Каранни приоткрыл дверь в покои отца. Мари-Луйс подвела мужа к умирающему:
— Он неотступно зовет тебя.
Жрецы воскуряли в кадильницах ладан.
На высоком ложе тихо угасал армянский царь Уганна.
Каранни, едва ступая, приблизился к постели и опустился на колени.
Отец тут же чуть слышно сказал:
— Встань, сын мой, гордость нации нашей. Победивший страну хеттов даже перед богами не должен опускаться на колени. Подойди ближе, дай поцеловать тебя.
Каранни поднялся, обнял отца, и они долго молчали.
Великий жрец Арванд Бихуни подошел к изголовью умирающего, обложил его маленькими глиняными божками и принялся молиться. Мари-Луйс недобро глянула на него, явно недовольная, что именно он находится здесь в последние минуты земной жизни царя Уганны. Даже голос Арванда Бихуни был ей неприятен, казался неуместно резким и жестким.
А жрец между тем, бормоча свою молитву и поминая при этом злонравного бога Угура, бога Шанта, не думал взывать к армянским богам Мажан-Арамазду и Эпит-Анаит, что опять же выводило из себя Мари-Луйс.
А когда Арванд Бихуни начал как бы изгонять хворь из больного, размахивая над ним жезлом, и попытался еще дать ему какого-то своего снадобья, Каранни отстранил его и взмолился:
— Отойди! Отец испустил уже дух!..
Царевич широко растворил двери покоев умершего и ощутил дыхание вод Евфрата.
Через великую реку по его велению сооружали мост. Одним концом он выходил к пристани у въездных ворот Куммахи, а другим на правый берег, туда, где высится священная гора Мажан-Арамазда, где возводится новый город Ани в честь победы над хеттами.
Каранни отвел там земельные наделы всем армянским родоначальникам из ближних и дальних провинций и приказал каждому построить дворец. Родоначальники пожелали при этом еще и воздвигнуть храмы своих богов, но это им было запрещено.
— В Ани должен быть только один храм! — сказал Каранни. — Храм бога Мажан-Арамазда!
По настоянию Мари-Луйс все наиболее крупные и значительные родоначальники привезли свои семьи в Куммаху-Ани…
Жрецы с подобающими почестями перенесли покойного царя в храм с тем, чтобы, забальзамировав его, оставить до той поры, когда будет воздвигнут новый храм. Каранни решил похоронить отца в новом городе и тем основать усыпальницу их царской династии…