Враждебная Хайаса взялась за оружие.
(Из летописи царя хеттов Мурсилиса Второго, 1331 г. до н. э.)
Хеттские жрецы и военачальники согнали на площадь перед храмом бога Шанта всех пленных армян и под страхом смерти заставили поклоняться их идолам и признать над собой власть верховного военачальника хеттов Нуанза Вараша.
Нуанза Вараш восседал у входа в храм на застланном тигровой шкурой ложе.
Не поднимая головы, он спросил:
— А где царица? Я желаю ее!
Кама Вараш, почтительно склонив голову, промолвил в ответ:
— Изволь, непобедимый военачальник, царица Мари-Луйс перед тобой. Прими дар богов.
Нуанза Вараш и при этом не поднял головы. Он сидел, скрестив под собою ноги. Перед ним в глиняной чаше дымилось отварное мясо, и он жадно пожирал его кусок за куском.
А хеттские воины тем временем затрубили в рожки, созывая к поздней трапезе.
Нерик полнился гарью. Хетты со смоляными факелами в руках всю ночь рыскали по городу в поисках укрывающихся армян.
Нуанза Вараша очень обозлил верховный жрец хеттов, его сородич Кама Вараш. Явился и требует себе половину армянских пленников и захваченной с ними добычи, тогда как ему определена только десятая часть.
Верховный военачальник в негодовании заскрипел зубами. «Жалкие жрецы полагают, что это они завоевали Нерик. Идиоты…»
Нуанза Вараш концом своего пояса утер жирные губы и поднял голову. Поднял и словно онемел, разинув рот. Что это перед ним? Луч света или сама богиня Иштар, дивная Иштар, в глазах которой вся краса небес, а в груди огонь солнца?
— Кто ты, о женщина? Кто?..
— Я — Мари-Луйс, Нуанза Вараш, — спокойно, с достоинством ответила царица. — Приветствую тебя в этот розовозакатный час.
Нет, и богине с ней не сравниться. Какая осанка, как стройна! Лебединая шея. Лицо подобно утреннему восходу. А волосы! Густые, вьющиеся, блестящие…
Когда царице сказали, что ее ведут к верховному военачальнику, она потребовала дать ей время подготовиться к встрече, привести себя в порядок, переодеться, ведь победитель — военачальник войска царя Мурсилиса, и представиться ему надо в подобающем виде.
И вот она перед Нуанза Варашем во всей силе и власти своей женской красоты. Величественная, улыбающаяся, и голос такой ровный, звучный. Все это, конечно, напускное — и смирение, и улыбка. В душе у Мари-Луйс с каждым мгновением нарастала ненависть к этому презренному хетту, который не мечом, а вероломством завладел ее городом, и она теперь его пленница. Хотелось вцепиться ему в глотку, однако…
— О, Мари-Луйс, здравствуй! — проговорил наконец Нуанза Вараш. — Богиня Иштар свидетельница, на всем белом свете нет более прекрасной женщины, чем ты.