Следующие слова Дэйрон произнес после недолгого молчания, и за этот короткий промежуток времени явно взял себя в руки. И теперь в его голосе звучала насмешка:
– К счастью, я не на вашем месте. Не хотелось бы умереть от зависти и мук совести.
– Да что вы…
– Бросьте, Райн, не нужно нелепых отговорок. Лучше давайте закончим расставлять эти гартаховы флажки. Ужасно хочется спать.
Услышав скрип снега, я сорвалась с места и, кажется, заскрипела снегом не менее громко. Ускорилась, не обращая внимания на занывшее колено, которому вообще-то требовался покой, пробежала мимо спящих домов и скрылась в ночной дымке.
Быть застуканной за подслушиванием совершенно не улыбалось, особенно учитывая тот факт, что говорили они, судя по всему, о завтрашнем испытании, для которого и расставляли какие-то флажки.
Взбежав на крыльцо нужного дома, я быстро юркнула внутрь, плотно закрыла дверь и прижалась к ней спиной, пытаясь отдышаться. В голове творился полный кавардак, выделить из которого что-то одно было крайне трудно.
Тем не менее существовало несколько вещей, выбивающихся на первый план. Главное место среди них занимал человек в плаще, ошивающийся на базе среди ночи. Теперь, после случайно услышанного разговора я предполагала, что он также занимался организацией завтрашнего испытания.
На втором месте был услышанный разговор. Судя по словам Дэйрона, меня он по-прежнему винил в своих бедах и не переносил на дух. Что ж, последнее взаимно. А вот его адресованная Райну фраза… что-то о зависти и муках совести. К чему это? Да Райн мне как отец родной, и, сколько его знаю, ни разу не замечала, чтобы он кому-то завидовал! Дэйрону лишь бы оскорбить, чтоб его гартах сожрал!
Ну и третье, что непрестанно крутилось в мыслях, пока я ковыляла вверх по лестнице, – внезапное исчезновение Олдера. Я даже набралась мужества снова заглянуть к нему в комнату, но она по-прежнему пустовала.
Я бы непременно измучила себя беспокойными мыслями, если бы не резко навалившаяся усталость. Колено снова совсем некстати разболелось. Придя к выводу, что дополнительная доза лекарства не повредит, я выдавила из тюбика еще немного мази и хорошенько ее растерла. Откладывая мазь на тумбочку, на миг замерла, вновь погрузившись в воспоминания об уверенных, но мучительно нежных прикосновениях. Показалось, что на колено снова легли знакомые руки, на меня уставились мерцающие карие глаза, а в воздухе проступил ненавязчивый аромат сандала. Картина была до того живой, что с губ против воли сорвался судорожный вздох.
Едва осознала, о чем