Когда Мегрэ вошел к инспекторам, молодой Лапуант, с красными глазами и убитым видом, как человек, проведший всю ночь на скамейке зала ожидания третьего класса, бросил на него такой горестный взгляд, что комиссар тут же увлек его в свой кабинет.
— Вся история с отелем «Босежур» в газете, — мрачно сказал молодой человек.
— Тем лучше! Я думал, что ее не будет.
Тем временем Мегрэ заговорил с ним как с ветераном, как с Люка или Торрансом, например.
— Есть люди, о которых мы ничего не знаем, но они играют реальную роль в этом деле. Есть женщина, ребенок, «приличный» человек и не очень… В Париже ли они еще? Мы не знаем. Если они тут, то, возможно, они держатся порознь. Женщина порвала свою белую шляпку, ушла теперь от ребенка, и Мы ее уже не узнаем. Следишь за мыслями?
— Да, господин комиссар. Но мне горько думать, что моя сестра опять встречалась с этим парнем вчера вечером.
— Слишком поздно ты занялся своей сестрой. Теперь ты работаешь со мной. Утренняя статья напугает тех людей. И потому — одно из двух: или они останутся в своей норе, если она у них есть, или будут искать более надежное убежище. В любом случае есть шанс, что они как-то выдадут себя.
В этот момент позвонил судья Доссен, чтобы выразить свое удивление по поводу публикации в газете, и Мегрэ поделился своими умозаключениями.
— Все подняты по тревоге, господин судья, все вокзалы, аэропорты, гостиницы, дороги под контролем. Моэрс в бюро судебной идентификации подбирает фотографии, которые хоть как-то бы напоминали интересующих нас лиц. Опрашиваем шоферов такси и, на всякий случай, владельцев гаражей, если наши лихие ребята смогли воспользоваться их услугами.
— Вы думаете, это имеет отношение к делу Стювеля?
— Это след, тем более, что все ранее предпринятое нами результатов не дало.
— Я вызвал Стювеля на утро, на одиннадцать часов. Как обычно, будет его адвокат, он ведь не дает мне двух слов сказать в его отсутствие.
— Вы позволите мне подняться на минутку, пока будет идти допрос.
— Лиотард станет возражать, но тем не менее приходите. Вроде как случайно.
— Останься со мной, малыш, — сказал Мегрэ молодому Лапуанту.
— Помнишь, вчера, прежде чем уйти, ты спрашивал, что ты можешь рассказать своей сестре?
— Я ничего ей больше не скажу.
— Ты будешь рассказывать все, о чем я тебя попрошу.
И Лапуант стал исполнять при комиссаре обязанности офицера-порученца. Это было нелишним, ибо уголовная полиция все больше напоминала генеральный штаб.